– Ишь, – бурчит одна из них тихонько. – Кто ж так делает-то? Погляди.
Видимо, от старости она не чувствует расстояния и громкости, а потому слова добираются до слуха девушки, не встретив ни малейшего препятствия, и Оливия торопится исчезнуть в тоннеле арки, чтобы скорее покинуть этот неуютный двор.
– Опа! – тут же встречает ее компания друзей, постоянно донимающих красавицу своими приставаниями. – Погоди! Слышь? Да потише ты!
Девушка пытается идти дальше, не отвечает, даже не смотрит, но один из хулиганов, тот, что всегда разговаривает за остальных, высокий, щуплый, в кепке и с сигаретой, которой он часто дымит в этом переходе, загораживает ей проход.
Остается только обходить, но тогда юноша обгоняет и снова преграждает путь, так что Оливия двигается медленно, вынужденная бродить по арочному тоннелю из стороны в сторону, как по детской полосе препятствий.
– Да ну чего ты? – смеется хулиган. – Мы тут вчера ботана этого нахлобучили, так что он больше доставать не будет!
Девушка встает на месте, поднимает глаза, но быстро гонит прочь свое беспокойство.
– Э-э! Постой! – снова преграждает хулиган дорогу.
Остальные ждут за спиной, только смеются, но даже не идут следом, лишь наблюдают. А этот, время от времени поглядывая на друзей, кивая им, подмигивая или улыбаясь, никак не дает уйти.
– С дороги. Дай пройти, – наконец, говорит ему Оливия.
И юноша сразу выпрямляет спину, затягивается еще разок и бросает папиросу в стену, прижав ее указательным пальцем к большому, а затем пустив ударом ногтя.
Ворох искр разлетается краснозвездным облаком на темном фоне поштукатуренной стены и тут же исчезает, растратив миг своего бытия на вспышку, а папироса остается вонять в углу у стены.
– А ты поцелуй, – наклоняется юноша, играя бровями, – я и пропущу.
Застыв на миг, девушка нахмуривается, а затем снова пробует обойти хулигана, но он преграждает ей дорогу, а затем снова, и больше не дает продвинуться ни на шаг вглубь тоннеля.
Вокруг, как назло, никого. Еще рано. На той стороне арки, по улице еще не ходят люди. Здесь они вообще ходят нечасто, но утром на улице бывает совсем пусто. Обычно это радует, но сейчас кажется жуткой несправедливостью.
– Уйди с дороги, – говорит Оливия взволнованным голосом, стараясь не выдавать свою тревогу. – Я опоздаю.
– Тогда поцелуй, и я тебя пропущу, а? – Юноша подставляет щеку. – Я тебя от этого прыщавого спас? Спас. Наградить ты меня должна? Должна!
Хихиканья за спиной ужасно раздражают, но в то же время тревожность лишь разрастается от этих противных усмешек. Слышно, как хулиганы плюются, оставляя на асфальтированном покрытии