Дедушка Антон Герасимович Баханович (мамин папа) тоже умер ровно за два года до моего рождения (в августе 1952 г.). Со слов родителей знаю, что он был очень умный и добрый человек. Мама очень тепло написала о нем в своих воспоминаниях. Чувствуется, что она его сильно любила.
Единственная бабушка, которую я знала в своей жизни – Анна Петровна Баханович (Брановицкая), мамина мама.
Мне 4 года… мы только переехали в Слуцк. Родители устроились на работу, братья ходят в школу, а меня с утра отводят к бабушке на ул. Покровского. Она живет с сыном-инвалидом Мишей в одноэтажном деревянном доме на 6 или 8 квартир (не помню точно). В каждой квартире свой вход с крыльцом. У бабушки одна комната и кухонька, печное отопление. Меня доводят до крыльца… я захожу в дом… посреди комнаты на коленях стоит бабушка и молится, кланяясь лбом до полу… снова распрямляется, что-то шепчет и снова гнется к полу. Так продолжается довольно долго, как мне казалось. Я сижу в кухоньке и боюсь пошевелиться, потому что бабушка очень недовольна, когда я мешаю ей молиться.
Миша редко был дома, когда меня приводили. Он все время «пропадал» на радиоузле, который располагался напротив через дорогу. Там у него появились друзья, которые принимали и привечали его – безобидного и беззлобного.
Бабушка Анна Петровна Баханович (Брановицкая)
В доме бабушки очень чисто и аккуратно – она была чистюля необыкновенная. Помню белоснежные подзоры4 на железной кровати (с вышивкой «ришелье»).
Бабушка сама их вышивала – рукодельница была! Ее подзоры были достаточно широкие, и не пришивались к простыне, а закладывались под пружинный матрац. Матрац закрывался простыней, одеялом, сверху – покрывало, из-под которого был виден только ажурный белоснежный накрахмаленный подзор. Очень красиво! А еще помню ажурную скатерть, связанную крючком из простых белых х/б ниток с двумя полосами красными нитками, а по краям – бахрома. Тоже бабушкина работа. На полу – домотканые дорожки-половички, всегда чистые. Нигде ни пылинки, все вещи на своих местах! Мне не разрешалось играть в комнате, большую часть времени у бабушки я проводила на улице, благо в соседних квартирах тоже были дети, в том числе мои двоюродные сестры Наташа и Таня (они жили в этом же доме).
Бабушка меня не жаловала, я чувствовала это. К сестрам она относилась иначе. Все дело в том, что я была не крещеная, а сестер она окрестила сама. Бабушка после смерти мужа стала очень набожной, постоянно ходила в церковь, соблюдала все церковные каноны. Меня родители-коммунисты окрестить не позволили.
В 1962 году бабушка отказалась жить одна – тяжело топить печки, воду носить, огород и пр. «У Лiды я жыць не змагу, там Аркадзь – п, янiца i дэбашыр, яна i так мучыцца з iм, бедная. Антончык далёка i жыве у жонки з цешчай „на птушыных