Быстро, однако, освоила Инорожденная пропагандистский лексикон. В том числе сугубо местный, если судить по непонятной доселе надписи на воротах лагеря. Вот, значит, в каком смысле «одержание»… Хоть от сердца отлегло. Представлять здесь кого бы то ни было одержимым в полную силу как-то по определению не хотелось. Даже саму высокородную, как к ней ни относись в конце концов…
Хотя аккурат теперь Четвертую Отдельную КадБригаду можно было в известной степени считать одержимой. Одной-единственной социально активной светлой эльфью, которой не пойми в какую часть тела ударило стремление проявить себя. За чужой счет, разумеется.
Оставалось только ждать последствий, с не слишком могучим упованием, что их масштаб окажется преодолимым. Хоть молись Деве-Радуге, богине всех надежд. Хотя кто такая одна из четырех божеств Дня по сравнению со своей смертной сестрой? Да еще укрепленной в собственных намерениях правом неоспоримого приказа. Эльфийская бюрократия по нынешним временам будет посильней эльфийских же богов. Если кто ею одержим, так просто не справишься. И как изгнать этот враждебный дух, до сих пор никому на ум не приходило.
А я… Что я? Ничего не могу поделать до исполнения этого массового позыва к самоубийству. Там посмотрим, что удастся спасти и как самому выкрутиться…
Нечего зря голову ломать. Раз не в моей власти коренным образом повлиять на ситуацию, подыщу хотя бы для себя местечко побезопаснее, насколько это вообще возможно здесь и сейчас. Время есть, пока КадБригада на рубеж выходит. А пока остается лишь тащиться следом за стеной громадных спин, в облаке пыли от топочущих ног, которым любой слон позавидует.
– Ста-ановись! – донесся от самой кромки джунглей командный визг светлоэльфийской дивы.
Тридцатифутовые человекоподобные фигуры развернулись в неровную цепь как раз по ширине частично подтопленного перешейка, отделявшего ту зону острова, на которой располагался лагерь, от еще не освоенной. На другой стороне в изобилии виднелись остатки предыдуших попыток штурма – насыпи явно искусственного происхождения и завалы рукотворного хлама.
Среди них-то и отыскалась подходящая позиция для стороннего наблюдателя. Не до такой степени в стороне от предполагаемого участка одержания, как хотелось бы, зато на небольшом возвышении. Этакий курганчик, на котором возвышалась разлапистая тренога какого-то малознакомого метателя. Хоть «ведьмин студень» сюда не затечет, и то страху меньше.
Не теряя времени, я подобрался поближе к намеченному укрытию, заодно получив возможность подробно рассмотреть неизвестную боевую машинку.
Это оказался спаренный колесный стреломет. Какая-то помесь армейского болтового с полицейской сосискометалкой. Только вместо литых из каучука упругих «сосисок» приспособленный под непрерывное извержение пучков