– Женя! Ты идешь? Жень!
Серж подходит к окну, поднимает занавеску и говорит Любе:
– Пойди-ка сюда!
Из противоположного подъезда выходит мальчик с сеттером. Худой, рыжеволосый, лет шестнадцати, с тонким лицом. Его ждет приятель с овчаркой.
– Видишь? Я хочу, чтобы ты с ним познакомилась и пригласила ко мне в гости. К дяде в гости…
– Он здесь живет? – спросила Люба.
– Да, каждое утро и каждый вечер гуляет с собакой в том скверике на углу. Я его порисовать хочу… – объясняет Серж.
– Хорошо, – равнодушно соглашается Люба.
Вера подходит к окну, любопытствует.
– Да мы его здесь сто раз видели.
– Ну, тем лучше, – отзывается Серж. – Интересное лицо. Но как-то неудобно мне на улице подходить…
– …Нет, мы не здесь живем. Здесь дядя наш. У него там мастерская. Мы ему помогаем, – объясняет Люба рыжеволосому мальчику, стоящему возле двери Сержа. Мальчик с другом. Люба нажимает на звонок.
– А удобно, что мы к вашему дяде такой компанией завалимся? – спрашивает приятель.
– Конечно удобно, – уверяет Люба мальчиков, – он человек гостеприимный. – И жеманно улыбается.
– Сварит кофе и поставит хорошую музыку, – обещает Вера.
– А какая у него музыка? Какие группы? – оживляется рыженький.
– Да какие группы! У него целый шкаф специальный пластинок, американских и всяких там… – хвастает Вера с выражением полной причастности к этому богатству.
Дверь открывается, предстает Серж в стёганом шелковом халате.
– О, какие люди! – неопределенно приветствует Серж. – Проходите.
В комнате Серж обращается к рыженькому:
– А вы хозяин моего знакомого сеттера, не так ли?
– Да, мой… – кивает мальчик.
– Старенький уже, но собачка хорошая, хорошая, – улыбается Серж, – и ваше лицо мне знакомо.
– Так я же в доме напротив живу, – объясняет мальчик.
– О нет, совершенно иным образом, – улыбается Серж и, изогнувшись, снимает с полки большой альбом, раскрывает его на середине и показывает длиннолицего ангела с музыкальным инструментом, напоминающим саксофон. – Большое сходство…
Все склонились над альбомом, а Серж включил свой изумительный джаз и вытащил ручную мельницу.
– Да вы садитесь, садитесь. Любочки, сейчас я сварю вам кофе. Этот инструмент, – указал пальцем на ангельскую трубу, – больше всего похож на саксофон, не правда ли? Мне это представляется более чем естественным. Истинный ангельский голос, конечно же, не трубный, а именно саксофонный, с этим изумительным оттенком, который дает металл инструмента в сочетании с деревом мундштука.
Этот старик Сакс был гений, гений…
Рыженький таращил на Сержа прозрачные глаза. Он почти забыл про милую девочку, которая так неожиданно возникла, смотрел по сторонам, восхищался. А Серж ставил на стол кофе, и коньяк, и металлические затейливые рюмочки… Фыркнула машина под окном – Верочка тихо скользнула к выходу. Вадим за ней заехал.
В