– Смотри, какие длинные! Фу! – Максим рассмеялся, затем он сделал разрез по всей длине груди и, раздвинув руками, оголил поломанные кости.
– Что тут у нас… Так, интересно, а что у него с сердцем? У такого здоровяка должно быть огромное сердце! – Максим запустил руку в щель, и тихо добавил: – Жесть какая-то… как они ходят? У них же всё сгнило внутри.
Он улыбнулся, и извлёк тёмный кусок. Он едва помещался на его двух ручонках:
– Вон оно! Вот! Смотри! Да уж, действительно огромное! – он говорил это с каким-то маниакальным восторгом.
Если бы в желудке что-то оставалось, вышло бы сейчас. Но ничего уже не было.
Я снова не выдержал:
– Зачем ты это делаешь? Прекрати! Остановись! Остановись! Остановись!..
На несколько секунд повисла тишина. Максим смотрел на меня вопросительно.
– Мне же интересно… а тебе, разве, нет? – наконец, ответил он, и снова принялся копаться внутри.
После его слов всё потемнело. Мощные стволы деревьев согнулись, голову объял туман бесчувствия. Он захватывал всё, как снежная лавина захватывает всё, пока не достигнет своего конца. Максим вместе с трупом исчез где-то внутри этого тумана, а после и я оказался там же.
Всё оборвалось в секунду.
Помимо этого, я рассказал ему о начале, обо всём, что помнил: о начале болезни, о временных лагерях, о магазине, а дальше всё было в тумане.
– Интересно-интересно… – проговорил мужчина, записывая в блокнот. – Ещё что-нибудь помнишь?
Пока рассказывал, успел рассмотреть его лучше: грязная зелёная тканевая куртка, тёмные джинсы. На левом колене было светлое протёртое пятно.
– Не могу… болит голова…
– Ты не спеши. Знаешь, некуда спешить.
Я пытался вспомнить ещё что-нибудь более-менее ясное, но ничего не удавалось. Что-то неприятное маячило, но я всё никак не мог вспомнить, что это. Оно постоянно ускользало…
– Не могу… всё… в тумане… Есть что-то, но оно постоянно ускользает… – в голову резко ударила волна боли. В глазах потемнело. Я машинально схватился за голову свободной рукой.
– Можно снять? – тихо проговорил я, слегка приподнимая прикованную руку.
– Необходимая мера предосторожности. Сори, френд. Вдруг ты ещё и меня укусишь. Пока не разберёмся с тобой, что да как, то будешь прикован, – холодно ответил он.
– Со мной всё нормально! – крикнул я, но это отозвалось в голове новой болью.
– Факты говорят об обратном.
– В смысле?
– Ты весь в крови, понимаешь? – темнокожий ручкой указал в мою сторону. А потом тихо добавил: – Но после твоих слов теперь яснее, что происходит. Ну, знаешь, и с тобой, и вообще, – он помолчал несколько секунд. – Знаешь, я бы даже, возможно, мог тебе помочь…
– С чем?
– Как бы тебе сказать… – парень облизал губы. – То, в каком ты был состоянии, когда мы тебя нашли, и то, что ты не можешь ничего вспомнить, говорит об одном: