А еще я отлично научилась осознавать последствия своих решений, но сейчас продолжаю сидеть на месте и боюсь пошевелиться. Боюсь снова задохнуться от ощущения вины – чувства, которое обязательно сопровождало картинки моего годовалого периода жизни…, но в данный момент оно не к месту. Прежде чем подняться наверх, незаметно оглядываю зал, стараясь даже не шелохнуться, исключительно, лишь для того, чтобы успокоить свои, до предела натянутые, нервы и понять, что Барс остался на своем месте. Смотрю в конец зала и вижу его все там же, беседующим с кем-то из гостей, и невыносимое напряжение отпускает.
Становится легче.
Выдыхаю… и встаю, неуловимо глазу медленно разворачиваюсь, выходя, подхожу к уже знакомой мне, ведущей на второй этаж кованной, бронзовой лестнице. Невысокие ступени, прикрытые шелковым ковром, приглушают мои шаги, за томительной тишиной пряча нераскрытые тайны клиентов клуба «Странгер».
Безошибочно нахожу дверь с номером три…
Как и в самый первый раз, не решаюсь войти, но только теперь по совершенно другой причине. Сделав шаг назад, спиной прислоняюсь к стене, пытаясь отдышаться. Кровь разносит по венам растерянность и стыд, но я снова вспоминаю глаза моего голодного сынишки и, развернувшись к двери, медленно поворачиваю ручку… и захожу внутрь.
Почти сразу меня окутывает темнота, непроницаемая, со всех сторон, словно густой вязкий туман…
Здесь никого. Только я одна.
Прикрывая за собой дверь, до щелчка замка, прислоняюсь к ней спиной, стараясь унять бешенный пульс сердца, стучавшего, казалось, во всеуслышание, отражаясь от стен. Пытаюсь объяснить себе причину своей откровенной неудачи, но не могу найти логического объяснения факту – мужчина не пожелал прийти.
– Ну, дай мне шанс, хотя бы еще один, – бессвязно шепчу я в пустоту, сползая прямо на пол у закрытой двери, прижимаясь к ней спиной, припечатывая ее затылком.
Отчетливо понимаю, что у меня ничего не получилось, поэтому откидываю голову назад, еще раз, ударяясь, и выбиваю первые слезы крушения призрачных иллюзий. Соленые, крупные капли разочарования, ножом унижения колко рассекают щеки…
Обжигают!
Поэтому я стираю первые капли слез тыльной стороной ладони, нещадно смахивая их, пытаясь стянуть мешочек своей гордости, туго перевязав, и, снова, наглухо его запечатав.
Всхлип… еще один… до тех пор, пока не улавливаю решительные шаги по длинному коридору снаружи…
Мгновенно вскакиваю