Григорий Геловани, возмутительно красивый потомок грузинских князей, ослепительно улыбался ей, откинувшись на спинку кресла и скрестив на груди руки.
Нина ошеломлённо моргнула, но наваждение не только не рассеялось, но неторопливо поднялось и поприветствовало её, элегантно склонив голову:
– Доброе утро, Нина.
– Привет, – растерянно буркнула она. И тут же смущённо хихикнула. Воспитание, однако… Не княжеское, одним словом.
Но Григорий тоже засмеялся своим необыкновенным глубоким смехом… в её животе немедленно запорхали бабочки, а в голове стало пусто, бестолково и тепло, как в печке.
Нет, какой же всё-таки настырный тип!.. И совершенно неотразимый, леший его забери!..
Какого рожна ему надо?.. В прошлый раз слишком плохо её разглядел, что ли?.. Или плохо услышал?..
Ну, сам напросился. Будет она ещё разводить «экивоки» с этим странным товарищем!
– Что-то не заметила я твоего «Ягуара» на стоянке, – в её голосе сквозило ехидство. – Или ты не брезгуешь общественным транспортом?
– Я его спрятал в соседнем дворе, – неожиданно признался Григорий и смущённо добавил, глядя в её изумлённо-весёлые глаза. – «Ягуар», в смысле. Чтобы ты не увидела его на стоянке. И не передумала попить кофе после дежурства.
На несколько долгих мгновений между ними воцарилась тишина.
– Ого! – наконец, сказала Нина. Других, более осмысленных слов у неё как-то не нашлось.
Они молча таращились друг на друга ещё какое-то время, а потом вместе расхохотались в голос, так что подошедшая официантка чуть не уронила поднос.
– Что ж вы меня пугаете, граждане! – сердито охнула она и поставила поднос на столик. – Ваш заказ, девушка!
– Спасибо, – сказала Нина.
– Извините, мы не нарочно, – Григорий мягко улыбнулся, и Нина получила отличную возможность понаблюдать, как расплываются губы молоденькой официантки в совершенно блаженной улыбке. Это вот, значит, как выглядит она сама, когда его улыбка адресована ей!..
Ну, уж дудки!.. Ей всё-таки не шестнадцать!
Она раздражённо фыркнула и уселась за столик. Даже смазливый княжеский отпрыск не способен испортить ей аппетит! Она разломила воздушную, ещё тёплую булку и привычно-радостно вдохнула душистый пар. Взяла столовый нож, намазала маслом разлом и сверху положила толстый слой яблочного джема из вазочки. Откусила щедро, не заботясь о производимом впечатлении, запила глотком густого сладкого капучино и зажмурилась от восторга.
– Гошподи, какая я гоодная, – прошамкала она с набитым ртом, не открывая глаз. – Какое бвашенство…
И тёплый мужской смех снова вызвал волну мурашек, укатившихся в живот и тяжело осевших там. Она открыла глаза, чтобы не расплыться окончательно в сладком волнующем тумане.
Он опирался щекой на руку, улыбаясь, и глаза его были полны золотых искорок и