Увидев рекомендацию, больше всех обрадовалась мама. Ей очень хотелось, чтобы ее сын стал дипломатом, а она попала бы в «светское общество» и обязательно поехала бы в Париж, восторженно фантазируя на тему: «Мой сын посол!». Но мне не суждено было стать дипломатом. Сдав все экзамены (причем обязательно в военной форме) и набрав достаточное количество баллов, я, довольный, приехал искать свою красивую фамилию в списках принятых в институт. Оценки у меня были хорошие, даже за испанский получил 5 баллов. Испанский язык я стал учить в армии. Купил учебники и вечерами занимался. Уж очень мне нравился этот красивый язык. И теперь я стоял у доски объявлений о принятых в институт и долго искал свою фамилию. Но почему-то не нашел. Дали мне на выходе из института бумажку: «Не прошел по конкурсу». И все. Позже надо мной подтрунивали: «С твоей фамилией только в мясо-молочный институт могут взять, но еще и подумают!»
Я, со своей неповторимой фамилией, опять вернулся в свою музыкальную школу, ВШОМО (Вечернюю школу общего музыкального образования) № 43 Бауманского р-на г. Москвы. Приняли меня радостно, и началась работа. Но я уже был не 17-летним мальчиком, а мужчиной, прошедшим армию. И этим гордился. Я опять пришел в тот Дворец культуры имени Третьего Интернационала в Люблино, в тот же оркестр, где началось мое становление как эстрадного музыканта.
Однажды мы с родителями были у их друга, замечательного артиста, куплетиста, юмориста (таких уже больше нет и не будет) Михаила Гринвальда. У него дома, жил он рядом с Театром оперетты, на Пушкинской улице, всегда собиралась веселая еврейская компания. Они пели, играли, сочиняли стихи, куплеты, в тот день как раз был какой то еврейский праздник, по-моему, Пурим. Стол был накрыт еврейскими сладостями, сладким вином… Сам Гринвальд пригласил меня к роялю.
«Поиграй с нами!» – сказал он мне. Я сел, начал играть… и понеслось. То песни, то куплеты, то его дочь пела, а она работала в еврейском театре… Праздник удался.
А назавтра раздался звонок.
– Это Гринвальд. Костик, ты не хочешь поступить в Московскую эстраду, в Москонцерт?
Не дожидаясь моего ответа, продолжил:
– У меня друзья – руководители Московского диксиленда. Им нужен пианист. Завтра приезжай на Летниковскую улицу. Там прослушивание.
– Хорошо, – произнес я, еще не понимая, что произошло. Я? В Московскую эстраду? В Московский диксиленд?
И я поехал! Почему-то у меня не было волнения. Впервые, выходя на сцену перед художественным советом, я не растерялся, сев за рояль, услышал слова: «Фа-мажор, по блюзу. Поехали». И заиграли. После блюза и еще нескольких джазовых экспромтов меня отпустили, а потом руководитель творческой мастерской эстрадных инструменталистов Григорий Наумович Фасман, посовещавшись с коллегами, поздравил меня с принятием на работу в Москонцерт и пожал мне руку. Теперь я артист! Именно так все началось