А насчет неиспользованных способностей… Еще в советские времена я как-то зашел в храм в Сокольниках и остался в нем надолго: меня покорило величественное течение службы, торжественное и проникновенное исполнение церковного хора. Но долго слушать и смотреть мне не пришлось – опаздывал на какую-то встречу. Я сел в машину и уехал, но через некоторое время поймал себя на том, что слышу… Слышу продолжение службы! Во мне звучал низкий голос протоиерея и молитвенное пение. Отъехал я уже достаточно далеко, был у Рижского вокзала. Но, недолго думая, развернулся и покатил обратно в Сокольники. Мне хотелось знать: я действительно слышу то, что происходит в храме, или это просто механическое воспроизведение по памяти, как бывает у всех людей.
Я вошел в храм. Звучание службы и пение внутри меня – совпали…
Подобное повторялось не раз. Несомненно, мне была дана способность яснослышания, и при желании я мог развить ее. Но так сложилось, что я не имел в ней надобности, мне предстояло развивать иные способности. И постепенно яснослышание проявлялось все реже и реже. Сегодня, иногда, если мне что-то очень-очень сильно захочется услышать, я слышу. Правда, здесь нужно действительно сильное желание.
Но вернемся на экзамен по географии. Тогда мне было показано: если захочу – а ведь как сильно я хотел помочь своей учительнице! – смогу многое из того, что неподвластно другим людям.
Но кто же в четырнадцать лет задумывается о таких вещах! Сдал экзамен, проехали – и ладно! Через несколько дней чудесный опыт был забыт.
Судьба или выбор?
Теперь, оглядываясь назад, я спрашиваю себя: нас что-то ведет по жизни, наша судьба предопределена, будущее притягивает нас? Или мы имеем свободу выбора и сами определяем свою жизнь?
Когда я окончил школу, сразу же, не раздумывая, подал документы в Бауманский институт – престижнейший в 50-е годы вуз (да он и сейчас один из крупнейших, известнейших в стране). Будущий физик, инженер – тогда эти слова звучали очень громко, манили необъятностью жизненных горизонтов… Я сдал один из вступительных экзаменов – и вдруг крепко задумался. Включился механизм, который спасал меня в школе от ненужных знаний, – пришло осознание: мне все это совершенно неинтересно! Мне не нужно становиться физиком!..
Я всегда любил неконтактные виды спорта, те, где ты остаешься наедине с самим собой, должен преодолеть себя, не противника; любил «нагружаться», делать «через не могу». Учась в школе, много занимался скоростным, стайерским бегом на коньках. Потом увлекся велоспортом и к семнадцати годам уже добился в этом деле серьезных результатов. (В конце концов стал мастером спорта по велоспорту и даже несколько раз входил в сборную страны.) И, когда меня одолели сомнения по поводу поступления в Бауманский, мое увлечение