– Ну, вот и ответ тебе, – улыбнулся Ефросин. – Душа сама над собою власть имеет.
– Это что значит? Не зависит от Бога? – удивился Михаил Андреевич. – Да это ересь, брат Ефросин. По-твоему выходит, всё, что хочешь, делать можно. Так это призыв к прямому разбою.
– Нет, не ересь, – возразил монах. – Находится душа внутри заграды, то есть, как двор твой ограждена забором из веры. А насчёт разбоя, читай дальше, яснее станет.
«Вера – наставление, – прочитал князь, – дается пророком», – ну это понятно, нужно читать книгу пророков. Великий князь заказал такую дьяку Мамыреву.
– Читай дальше, Михаил Андреевич, – Ефросин сложил маленькие ручки на груди, ожидая дальнейшей реакции князя.
«Пророк – старейшина, направляется чудотворением», – третья строка вызвала у князя противление. – Пророки писали в древние времена, когда всё непонятное казалось людям чудесами, – неожиданно для себя сделал он новое умозаключение.
– Умён князь. Зело умён, – подумал Ефросин, а вслух сказал:
– Что ж ты, Михаил Андреевич, отрицаешь чудеса, сотворённые Богом, отцом нашим и сыном его Христом.
Князя не смутил резкий переход Ефросина.
– Чудо, Богом и сыном его Христом сотворённое, не отрицаю. Я о пророках говорил. Хотя подожди. Дай, дочитаю: «Чудотворение – дар, мудростью усилеет». Это понятно, чудеса из мудрости протекают, – и продолжил дальше: «Мудрость сила, фарисейство – жительство. Пророк ему наука, наука преблаженная».
– Постой, Ефросин. А фарисеи здесь причём?
– Думаю, нипричём, Михаил Андреевич. Слово фарисейство – для примера образа жизни взято. А вот направляется образ жизни путём постижения мудрости пророка. Вот тебе и начало ответа на вопрос твой о разбое и других неправедных деяниях. Читай далее.
«От сего приходим в страх Божий.
Страх Божий – начало добродетели.
Сим вооружается душа».
Михаил Андреевич выразительно посмотрел на Ефросина.
– Выходит, человек волен самовластно прийти к мысли о послушании Богу.
– Думаю так, – Ефросин победоносно посмотрел на князя. – Тогда и поступки будут праведными. Без знания мудрости бессилен он. Потому и не можем мы осуждать человека. Сам он себе судия. Сам за грехи свои и ответит.
Князь в задумчивости подпёр голову руками. Лицо его помолодело, казалось, скинул Михаил Андреевич груз забот, довлевший над ним.
– Мне всё же интересно, кто написал сию книжицу. Зовёт она к размышлению.
Ефросин взял книжицу в руки.
– Сейчас прочитаю:
«Если кто-нибудь хочет узнать имя человека, доставившего Лаодикийское послание, то пусть сосчитает: дважды четыре с одним и дважды два с одним, семьдесят раз по десяти и десять раз по десяти, заканчивается ером.
В этом имени семь букв: царь, три плоти и три души».
– Могу дать лист бумаги, – монах хитро улыбнулся.
– Ну, уж слишком, – Михаил Андреевич