Вечера на кухоньке близ Таганки. Серия «Бабушкины сказки». Ангелина Могилевская

было попробовать на язык, все потрогать, везде залезть.

      В это «время познания мира моим сыном» я должна была выступать в роли его интуиции. Инстинктивно я – мать-«интуиция» – понимаю, что что-то из того, что он засунул в рот, может его отравить или причинить боль, поэтому я охраняю его, пытаюсь предусмотреть последствия. Но очень часто он меня не слушается, нарушает ограничения и тогда страдает от последствий.

      Например, в детстве, если он дотронулся до чего-нибудь горячего, то обжегся. Или упал, ударился и тогда ему кажется, что я его покинула. Он на меня обижается, что означает: это я допустила эту боль, не остановила его вовремя. На самом деле, я же его любила, я все делала для него, и моя любовь не исчезала, и она была с ним всегда. Но порой он оказывался хитрее и изобретательней меня по части попробовать все на вкус или потрогать то, что нельзя, – я не всегда успевала за ним уследить. Но я его всегда любила и люблю по сей день, даже когда он делает что-то не так, как мне хотелось бы.

      Таким образом, тот факт, что Адам и Ева оказались изгнанными из сада, этого Эдема – это не отрицательный факт, а очень даже положительный. Потому что, когда нас изгоняют из рая, мы начинаем расти, у нас появляется огромное количество возможностей испытать себя и попробовать что-то новое, пусть даже через боль или огорчения, и обрести новый опыт. Поэтому изгнание Адама и Евы из сада трактуется моими учителями не так, как в ортодоксальных религиях.