Я приближаюсь к дому, тщетно пытаюсь заглянуть в занавешенные окна. Парадокс в том, что у этого Лавуазье-Кулибина по сию пору нет звонка, зато имеются жена и сын, живущие, правда, не здесь, а в доме со всеми удобствами, этажа на четыре повыше, сложенном из цивильного, по всем правилам обожженного кирпича. Я деликатно стучу по филенке правой ногой, и дверь немедленно открывается.
Семен, как всегда, красив. Желтые, с розовой каймой подтяжки, несколько великоватая футболка с надписью: «Touch me, kiss me, stupid boy!», сиреневые, не скрывающие полосатых носков джинсы. К этому следует добавить бумажный жевыш лица, волевой нос работы неизвестного мастера, рыжеватую реденькую бородку, в которой как обычно темнеют и белеют какие-то крошки и скорлупки. Но главная сегодняшняя деталь – это два довольно симметрично расположенных синяка.
– Братуха, ты? – Кажется, и на моем лице Семен угадывает следы недавнего рукоприкладства, ибо тотчас заключает меня в объятия. – Нас бьют, мы летаем! Над крышей и выше! Потому что мы, как этот…
– Чертополох?
– Да нет, другое хотел вспомнить… – Семена пробивает на слезу, и он шумно сморкается в полотенце, одновременно служащее и платком. – Ништяк, братуха, не грузись. Один хрен, наше время взошло! Так что не убьют.
– Тебя-то за что?
– За клип, – Семен обнимает меня за плечи и ведет в дом. Я привычно и не без удовольствия кручу головой. Все здесь по-прежнему, как и много лет назад, – облатки из-под дискет, семечная шелуха, скомканные листы со стихами, рассыпанные, точно сокровища Али-Бабы, радиодетали, вездесущее крошево канифоли. Даже пыль, серебристым флером покрывающая плафоны, книги и верстаки, лишь местами потревожена отпечатками пальцев любопытных. Кровать, как обычно не заправлена, стопочка книг любовно разместилась в объемистой сковородке. Нерабочий барометр в форме огромного штурвала украшает стену, чуть ниже на полочке коллекция зубных паст, чуть выше – фотографии Лондона, Кеннеди, Крамарова и Энгельса. Расклеены фотографии этакой пирамидкой, на вершине которой – портрет самого Семена. Великие венчают его, подпирая своими сияющими аурами. В их окружении лучащийся усталой улыбкой фотообраз хозяина чувствует себя более чем уверенно.
– Что еще за клип?
– Клипушник мне, понимаешь, заказали. Фрай один – из новоструев. Видишь ли, компьютерные спецэффекты – дорого, так ему меня порекомендовали.
– Ну и что?
– Ничего. Ему герой требовался. Типа, нашего времени. Ну, а я и объяснил, что время относительно. Типа, все мы герои времени, но не нашего, а взошедшего…
– Как это?
– Ты даешь? Я что – и тебе должен что-то