Морское дыхание. NAO Annette

и хуже. Некоторым везунчикам удалось проскользнуть через спасительные врата, прежде чем их перекрыло хламом. Они начали всплывать и пытались пробраться на верхнюю палубу. Женщины додумались снять платья. Пара матросов вели их и помогали. Между тем другие матросы пытались освободить проход. Старпом, отцепившись от колонны, начал пробираться в другом направлении, которое теперь было меньше заполнено водой, чтобы включить аппарат. Он прошёл через затопленный выход и нырнул в направлении двери, где сидел человек с запонками и медленно курил третью сигарету, держась за перила лестницы. Шар Сэнди тоже круто покатился через середину зала, описав из-за крышки его полуовал, и, когда корабль начал наконец-то выравниваться, покатился обратно и ударился о проём запасного выхода, ударив русалку головой и увеличив трещину.

      – Надо найти другой выход! – кричал Мосс своему другу, всплывшему с фотоаппаратом. Они осмотрелись и увидели выход к корме судна, начали пробираться туда, вверх.

      Старпом находился ещё в центральной части корабля. Он не поплыл к носу его, а остановился напротив заветной лестницы и попытался открыть ручку двери. Она не поддалась. Он стал крутить её ещё сильнее, пока не понял, что она заперта изнутри… но понял слишком поздно.

      Щелчок. Непонятный звук. Он под водой, где-то далеко под водой, глубже всего. Молчание в шуме воды. И нос корабля начал подниматься. Вода, освободившись от притяжения к носу корабля, хлынула в центральную часть. Она заполнила зал и, втискиваясь в проход к карме, водоворотом увлекла туда двух человек и скрыла дверь в своей глубине, унося утихающих пассажиров вверх, к потолку. Здесь ещё оставался клочок воздуха, за который цеплялось слишком много человек. Они пытались нырять к двери, но вода тянула их обратно.

      Ещё раздавались некоторое время уже не крики, а скорее выкрики, всхлипывания и хрипы. А затем наступила тишина, долгожданная после стольких мучений. Она была грустна, как отдых после напряжённого, но бесполезного дня.

      В этой тишине плавали огненно-рыжие локоны сдавшейся красавицы, которая, бессмысленно озираясь, медленно повернула голову и увидела перед собой лицо смерти – лицо старшего помощника. И свет, доселе неизвестный самой русалке, загорелся в её глазах. Она сделала несколько надрывных вдохов в воде, сорвала с себя аппарат и начала бить его заострённой нижней частью в трещину… и она поддалась. Щель дошла до стеклянной части замка и прошла через него, освободив сам металлический замок, и деревянная дверь поддалась. Это был тот редкий случай, когда звук бьющегося стекла был приятнее звона самого изысканного хрустального бокала. Девушка выплыла из стеклянной тюрьмы и поплыла в единственно верном направлении, вышвырнув сломанную технику по пути – в направлении носа корабля.

      Тем счастливчикам, которые пролетели во входную дверь, удалось выбраться с корабля на поверхность морской воды и увидеть закат, словно