Индиго. Денис Шулепов

Москва отмечает День города. Центр, особенно Кремль, как всегда оцеплен силовиками, и пробиться туда нереально. В парке Горького делать нечего. Потому отправился Валентин на Поклонную гору. Там концерт, и нет такого зубодробительного милицейского кордона. Здесь ряды ментов состояли из молокососов-призывников, которых при желании можно и соплей перешибить. И какой всё-таки наивной кажется эта тонкая цепочка охраны! Да задумай толпа ринуться к сцене, где Лолита в песне своей посылает кого-то на небо за звёздочкой, этих неоперившихся юнцов затопчут, как ненавистных колорадских жуков.

      Валентину посчастливилось занять место на скамье и, держась за монумент, поставленный в честь одного из фронтов ВОВ, стоять-балансировать на спинке скамьи и видеть сцену с маленькими человечками – звездами российского шоу-бизнеса. Халявные уличные концерты всегда поражали Валентина народной выносливостью; он сам мог простоять в таком положении три-четыре часа кряду и не чувствовать изнурённости. Единственное обстоятельство, заставляющее людей уходить неожиданно, – надобности физиологии. Валентин больше смотрел не на сцену, а на толпу: столько в ней энергии и силы, глупо растрачивающейся вот на такие сборища…

      Но время поджимало. Валентин спрыгнул со скамьи и, лавируя меж людей, поспешил к метро. Нужно вернуться домой, чтобы достойно подготовиться к встрече с директором. На его радость убийца матерей был хроническим холостяком. Валентин пробил по компьютерной базе данных МГТС номер его телефона. Оставалось поднять трубку.

      – Станислав Семёнович? Здравствуй… те… – проворковал Валентин бархатным женским голоском.

      15

      Из дневника:

      Кружась юлой

      Меж небом и землёй,

      Ты не увидишь Бога,

      Ты Бога не заметишь.

      БОЖИЙ СТРАХ.

      Когда разверзнется зев Вселенной

      Над грешным шариком Земли,

      Тогда поймёшь и ты, наверно,

      Что не святые были мы.

      МИЛОСТЫНЯ.

      В тёмную ночь, в тихую рань,

      В неважно какую погоду

      Ходил он по свету, выклянчивал дань,

      Угодную только лишь Богу.

* * *

      Спокойная и сладкая жизнь ублюдков

      Приводит к диффузной туманности Мира,

      И все междометья сконфуженных суток

      Похожи на сжиженность теле – эфира.

      16

      А Иван Демьяныч призадумался сначала, листая в комнате своей томик Лермонтова с таким популярным в Петербурге «Маскарадом». Стихотворная драма его не привлекала, стихи он вообще не любил, считая их пустой тратой слов и бумаги, зато перелистывание книг подчас давало неплохой результат. И теперь, размышляя, Иван Демьяныч наткнулся на любопытнейшие строчки:

      Но обольсти её, чтоб с мужем расплатиться.

      В обоих случаях ты будешь прав, дружок,

      И только что отдашь уроком за урок.

      И далее:

      Последний пункт осталось объяснить:

      Ты любишь женщину…

      Иван