Егорка-снегирёк. Илья Энтус

Борода у него серая, нечесаная и длинная, шапка набекрень одета, и валенки высокие, до колена, да все в заплатах.

      И смотрит он на Егорку из-под бровей кустистых, в упор глядит, будто что скрытое рассмотреть желает. Взгляд сердитый, глаз не отводит.

      – Ты, – говорит, – зачем елочку погубить удумал? Она на своем месте растет, что ей природа-матушка отвела. А тут, надо-же, приехал, молодой, безусый, да на расправу скорый. Что же она тебе такого сделала?

      – Вот! – сказал обиженно Егорка, на шишку показывая, – по лбу меня отходила, да еще клюкву из-за нее рассыпал, и лыжи потерял!

      – Мало она тебе всыпала, – пуще прежнего строжится дед, – я бы еще добавил! В своих собственных промахах другого обвинять – это, брат, дело последнее, так только слабаки, да трусы поступают. Ты из их числа, выходит?

      – Ничего не из их числа! – воскликнул Егорка. Рассердился он на деда, что тот его трусом счел, – я сегодня совсем один в лес поехал, клюквы набрать, разве это не смело? Нечего мне тут указывать, и в трусости корить, иди-ка ты, дедушка, своей дорогой, а я – своей пойду!