– Повеселитесь там! – сказала мама сверху. Кажется, сейчас начнется "вечер мамы", – пронеслось у меня в голове. Это те самые дни, когда мама берет печенье, чай с собой наверх и смотрит фильмы или любимые сериалы. Обычно, когда я прихожу, она спит с кружкой в руках, и по телевизору уже идут титры.
– Хорошо, пока! – ответила я. Хотя была уверена, что мама уже меня не слышала.
– Ого, Лиз! Выглядишь шикарно! – воскликнула Лин, когда я стояла около порога ее дома. Конечно, на ней еще был только халат. Слава богу, что хоть волосы она уложила вовремя.
– Ты прямо вся в черном.
– Знаю… Не суди черный цвет. Он элегантен! – ответила я ей с высокой интонацией. Лин выдала смешок, и мы поднялись в её комнату. По дороге туда нам встретилась её мама. Миссис Кеннеди сделала мне комплимент насчет платья, и угостила апельсиновым соком. Она была в обычном розовом халате, в тапочках. Они с моей мамой сильно похожи. Такие же матери одиночки, с девочками подростками на плечах. Но очень дружелюбные и заботливые.
– У твоей мамы тоже "вечер мамы"? – спросила я у Лин, когда она надевала платье с угрюмым лицом. В такой момент я, как подруга должна была помочь, но было смешно наблюдать за тем, как она пытается его застегнуть.
– Ага, – ответила она, еле застегнув молнию сбоку платья.
– Знаешь, ты бы могла мне помочь.
– Ааа…А у меня апельсиновый сок в руках, – ответила я, сделав лишь глоток, после которые мои губы начали адски гореть. Мне потребовалось три секунды, чтобы понять, что произошло сейчас. Потрескавшиеся губы плюс апельсиновый сок – не лучшее сочетание.
– Как больно! – я начала кусать губы и махать рукой перед ними, чтобы они немного остыли.
– Что случилось? – спросила меня Лин, – О, неужто обожглась апельсиновым соком?
– Это не смешно, Лин – продолжала я, кусая нижнюю губу.
– Знаю. Но это все от того, что ты их постоянно жуешь, когда волнуешься.
Я лишь кинула ей укоризненный взгляд. Боль уходила постепенно, и полностью ушла, лишь когда Лин наконец собралась. Каштановые волосы струились по ее плечам; глаза были остро подчеркнуты тенями и тушью; красное платье прекрасно сидело по ее фигуру, выделяя ее ключицы и шею. Лин выглядела неотразимо.
– Отпад!
– Ты тоже. Вот только нужно сделать один маленький штрих, – сказала Лин, и взяв в руки темно-красную помаду, направила её ко мне.
– Не стоит, Лин, – отодвинулась я немного в сторону от ее помады.
– Ты собираешься идти на вечеринку с такими губами?! Они у тебя и так уже красные из-за сока.
– Но мне не хочется, чтобы они были покрашены в такой цвет. Он слишком яркий.
– Или апельсиновый сок или помада, – посмотрела на меня Лин, после чего я замолчала.
– Ого, ты словно Белоснежка, Лиз!
– Что? – спросила я в недоумении. После чего она подала мне зеркало, где я увидела свое отражение. Теперь я поняла, почему она назвала меня Белоснежкой. Красная помада явно сильно выделялась на фоне кожи, а кожа, наоборот, стала