– Девушка, а давайте поженимся! – дед загородил собой узкую тропинку.
– Тебя как зовут-то, жених? – девушка весело засмеялась.
– Коля, – и здесь все поняли, что ни домой, ни в какой колхоз он уже не поедет.
– Ну, пошли, Коля, если не шутишь. У папки с мамкой и спросим.
А на следующий день была свадьба: семнадцатилетняя Крестинья и двадцатипятилетний Николай стали мужем и женой. Такое после войны бывало довольно часто.
Итак, после четырёх лет войны ещё пятнадцать годков Николай возил лес из лагерей по сибирским трактам. Что это был за человек? Не знаю. Но мне кажется, что бэтмен загнулся бы на второй неделе, если бы начал повторять жизнь деда.
В конце пятидесятых, когда у бабушки стало неважно со здоровьем и врачи сказали, что надо срочно менять место жительства, они уехали в Ростовскую область. Здесь дед устроился крановщиком и строил дома, школы и детские сады.
Всю свою жизнь Николай курил как паровоз. Если честно, то я и не помню его без папиросы в зубах. В день он выкуривал две-три пачки «Беломора». Не знаю, от этого ли, а может, от чего другого, но в шестьдесят пять лет у него обнаружили рак лёгких. Он бросил курить и прожил ещё год. Последние полгода Николай провёл в больницах: смех стоял на всех этажах, куда добирался дед.
– А где Николай Алексеевич? – мать, заходя в больницу, спрашивала у дежурной медсестры.
– А вы не слышите? В пятой палате опять мужиков веселит!
И правда, смех слышно было по всему этажу. Дед не боялся смерти, мало того, Николая ещё хватало на то, чтобы поддерживать других, таких же безнадёжно больных.
Его не стало 3 марта 1986 года, когда «перестройка» делала свои первые гаденькие шажочки. Видимо, Там, На Самом-Самом Небе, Кто-то не захотел, чтобы Николай Алексеевич увидел, как развалили и разворовали страну, которую он защищал и строил всю жизнь; как превратили её в голодную и нищую дойную корову, в угоду так называемому новому мировому порядку.
Ветер маялся и бродил по просторам ставропольских степей. Казалось, сотни голосов кружили и спешили что-то сказать на ухо, но, перебивая друг друга, вновь превращались в бесконечный шум и убегали вдаль, так и не открыв своей тайны. Сколько просидел Николай на пригорке? Он не помнил.
Незаметно к нему подошёл Добрый Человек.
– Кто ты и как тебя зовут? – шёпотом спросил Добрый Человек.
– Коля, – мальчик весь дрожал. – А ты кто?
– Я Добрый Человек. Кушать будешь? – он протянул чёрный сухарь. – Это всё, что у меня есть… Голод, знаешь…
Николай взял сухарь и начал медленно жевать.
– А что ты тут делаешь, Добрый Человек? Здесь больше никого нет: все умерли… мама, папа, братья и сёстры… Ты тоже пришёл, чтобы умереть?
– Нет, я пришёл похоронить их. Нельзя так людям умирать. Понимаешь, Коля, в жизни всегда будет тот, кто должен передать мёртвых земле. – Добрый Человек достал кусок бумаги и, рассыпав