Офицер кивнул. Пятиметровая стена вокруг анклава была укреплена толстыми, как мужская рука, серебряными прутьями. Это серебро и позволяло удерживать анклав в границах, создавая непроницаемый барьер как для созданий, что населяют его, так и для их разрастания. Отсюда и смена курса металла – в настоящее время серебро было в несколько раз ценнее золота и в два раза ценнее платины.
– Если мы так близко от стены, то откуда час марша? Согласно карте, нам нужно пройти не больше километра.
– И да и нет, – ответил алхимик, проглотив завтрак. – В анклаве карты немногого стоят и дают только приблизительную картинку реальности.
– То есть? – нахмурился офицер.
– Вы видели, как выглядят каменицы? Эти все аттики, украшенные бог знает какими уродствами, эти дополнительные этажи…
– Я думал, что это оптический обман.
– О нет! Отнюдь. Вы можете повиснуть на одной из этих горгулий. Они абсолютно реальные. Только это реальность анклава. Отражение реальности до проникновения, видимое глазами какой-то чужой сущности, точно не человеческой. Возьмем, например, квартиры: их обустройство напоминает то, что было до проникновения, но все предметы выполнены анклавом.
– Я не понимаю…
– Подойдите к патефону и опишите мне, что вы видите.
– Ничего особенного, патефон как патефон, у моей тетки был идентичный.
– Точно? Вы видите где-нибудь название фирмы?
– Нет.
– А сейчас вытащите пластинку.
Офицер выполнил просьбу алхимика и замер, а Матушкин перекрестился – из патефона продолжали литься звуки вальса «Амурские волны».
– Как это возможно? – пробормотал ошарашенный Самарин.
– В анклаве нет ни одной вещи, которая осталась бы неизмененной. Ни одной! – подчеркнул алхимик. – Все, что мы видим, – это порождение анклава. И конечно, они похожи на оригиналы, но не идентичные. Поэтому я не считаю себя мародером, – добавил он с едва заметным оттенком злорадства.
– Олаф Арнольдович, – укоризненно вздохнул офицер.
– Ладно, ладно, я только… Вернемся к сути: неизвестно, действительно ли улицы, что ведут к стене, и в самом деле ведут к стене. Это меняется каждый день. Ну что, идем?
– Еще минутку. Что не так с нашим оружием? Вчера ночью я потерял людей, потому что серебряные пули не очень-то вредили созданиям, что на нас напали. А ваши моментально превратили в труп того псевдодемона. Ну и сабли! Теоретически посеребренная сталь должна быть слабее, чем чистое серебро, но, если бы не наши сабли, никто бы из нас не выжил. Что тут происходит?
Рудницкий быстро схватил банку и допил молоко, было заметно, что он не желает ничего объяснять.
– Какое это имеет значение? – буркнул он. – Через час будем на той стороне,