– Поздравляю с вчерашним успехом, – на ее лице появляется ядовитая ухмылка, – только не надейся на подобный успех в будущем.
– Хорошо, не буду, – отвечаю я ей ровным голосом, – только и ты особо ни на что не рассчитывай.
Шила хочет бросить мне еще какую-то едкую фразу, но Изуми опережает ее:
– Хватит, отношения будете выяснять на арене. Идем, Бона, – она хватает меня за руку и тащит к выходу из зала.
Мы с Шилой обмениваемся презрительными взглядами, и я выхожу из зала.
– Вот стерва, – говорю я Изуми.
– Согласна. Но и ты тоже хороша. Нам всем хватило бы там места, если бы ты могла хоть иногда промолчать.
Я не знаю, что сказать в свое оправдание. Изуми редко строжится на меня, да она и права. Из-за меня нам теперь негде тренироваться.
Рейбский браслет у меня на руке начинает мигать неярким синим светом. На нем появляется короткое сообщение – «S73−13, к директору».
Я захожу в просторный кабинет директора. Вдоль стен здесь стоят стеллажи с бесчисленным количеством папок и книг. Кроме них в комнате есть еще широкий письменный стол, два кресла и небольшой диванчик с кофейным столиком.
Госпожа Коробейникова сидит в своем кресле за столом и пьет чай. Это широкая женщина с суровым лицом. Она рождена свободным гражданином, так что у нее нет ни номера, ни каких-то других татуировок.
– Вивиана сказала, что у тебя есть несколько идей для нового номера, верно Бона? – ее голос не выдает никаких эмоций – ни недовольства, ни одобрения.
– Это так, госпожа Олимпиада.
– Как ты думаешь, вы сможете его поставить?
– Не знаю, пока это лишь небольшие отдельные идеи. Я не думала о полноценном выступлении.
– Ясно. Я планирую дать тебе разрешение на постановку.
– Это правда? Вы не шутите? – сердце у меня в груди бешено колотится, собственный номер – предел моих мечтаний.
– Конечно правда, – Олимпиада улыбается мне, вся ее строгость тут же пропадает, – ты, ведь знаешь, я всегда видела в тебе прекрасного тренера. Некоторые преподаватели осуждают тебя за излишнее проявление самодеятельности, но я всегда считала, что глупо полагать, будто хоть немного одаренный рейб может нанести вред нашему государству.
– Госпожа Олимпиада, могу я задать вам один вопрос? – получив ободряющий кивок, я смело продолжаю, – почему вы хотите дать этот шанс именно мне?
Директор тяжело вздыхает и отвечает мне далеко не сразу.
– К сожалению, я не могу помочь всем своим талантливым девочкам. Каждый год мне приходится бороться за то, чтобы оставить вас у себя, а не передавать первому и второму филиалам. Ты не хуже меня знаешь, что у нас проблемы с финансированием. Мне становится все труднее покупать новый материал. Хорошо еще, что тебя никто брать не хотел.
– Из-за