– Черт бы вас побрал вместе с вашим создателем, отец Даниил! Лучше смерть, чем такая жизнь. Разве вы ослепли и не видите, что творится вокруг? – не унимался Григорий. – Вот мы сидим с вами здесь и поедаем крысиные окорочка в туннеле, который ведет в логово мутантов! Может, уже через час, а то и раньше, эти уроды разорвут нас на куски. Да причем здесь ваш вечный распределитель времени? Просто кому-то хочется жрать, всего-то делов.
Даниил покончил с ужином, привстал и вытащил из вещмешка квадратный кусочек ткани. Вытер им губы, по очереди осенил себя и Григория крестным знамением.
– Крысы, как и все остальные животные, созданы Богом на потребу человеку. А мутанты… Они посланы нам в наказание за грехи. Поверь всей душой в Господа, и эти твари не посмеют коснуться тебя.
– Чего вы гоните? – возмутился Григорий. – Оглянитесь вокруг! Мы с вами находимся в аду, который только по ошибке называется Метром. Мы здесь не живем, а подыхаем. Все кого я любил, погибли. Одни – от болезней и голода. Других подъели мутанты. Мне всего тридцать, а выгляжу на шестьдесят. Знаете почему? Под завязку хватанул радиации еще в детстве! Отец вывел меня наверх, чтобы показать солнце. И вот результат – его утащил птеродактиль, а я с тех пор плюю кровью. И волосы у меня выпадают клочьями.
– Но ведь ты жив! – Даниил воздел руки к черному своду, за которым, по его предположениям, скрывался Создатель: – Боже, благодарю тебя за спасение раба твоего Григория от врагов рода человеческого!
– Жив пока еще, но могу сдохнуть в любой момент. Поэтому время – патроны. Хочется лишний раз смотаться в бордель, перепихнуться с грудастой девкой и нажраться самогонки до поросячьего визга. Чтобы не видеть всей этой хрени. Так что гоните, что мне причитается, отец Даниил.
– Вот оно что! – воскликнул проповедник, горестно качая головой. – Корыстолюбие. Блудодеяние. Чревоугодие. Пьянство. А я надеялся, Григорий, что ты пойдешь со мной дальше, к жителям новых станций, которым я несу свет истины. Хотел спасти твою заблудшую душу, но ты противишься Богу. Отсюда твой неосознанный страх перед настоящим и грядущим.
– Нет у нас никакого грядущего, отче. И я не вижу никакого смысла переться с вами на другие станции, потому как там творится все тот же вечный бардак, что и на всех остальных станциях. Ваше Братство подрядило меня провести вас через опасный участок. Дело сделано. Остался последний перегон. Дальше нам не по пути. Вы уже несите как-нибудь без меня свой свет истины, а я вот костерком обойдусь.
– А еще и гордыня тебя обуяла, – вздохнул отец Даниил, вынимая из вещмешка увесистый сверток. – Ты исполнен смертных