– Глеб Михайлович, – услышал он слабый голос Акико, – вам по Скайпу звонит Яков Шкловский, будете разговаривать?
Он вздохнул, молча поднялся, взял уже остывший, но так и не тронутый кофе, и вернулся в зал.
– Не хочется, конечно, но что поделаешь, соединяй…
Японка поклонилась, и на экране телевизора появился его старый товарищ, давно живший на Кипре.
– Не разбудил? – Голос того был взволнован и для утра звучал несколько резковато. – Представляешь, сегодня утром в Санкт-Петербурге арестован мой шеф. В доме был проведён обыск, все документы, ценности изъяты, а его самого увезли в Москву.
– Не понял! – Глеб сел в кресло напротив телевизора и не без усилия заставил сознание понять смысл услышанных слов.
– Думаю, в этой ситуации мне нужно сворачиваться и возвращаться в Москву.
– О ком ты говоришь? Какой арест? Что за паника!
– Повторяю: председателя совета директоров нашего холдинга арестовала ФСБ.
– Как это? Ты же говорил, что у него связи, все схвачено, крепость тылов стопроцентная! – Глеб не скрывал удивления.
– Сам не пойму… Но, если он из тюрьмы в ближайшие дни не вырвется, «верные» друзья и чиновники растащат его компании на кусочки, а на развалинах банков и фабрик станцуют джигу, радуясь пополнению своих личных счетов. И, поэтому, сегодня рано утром, как только открыл глаза, меня словно чёрт в ребро толкнул. Представляешь, вспомнил о тебе! Может, возьмешься и вывезешь шефа из России в Стамбул?..
– Я! – Глеб от неожиданности подавился одной буквой и нервно прокашлялся.
– Ты что, Яша! Игры со спецслужбами и государственной машиной правосудия очень опасное и неблагодарное занятие.
– Глеб, не крути! На Кипре все знают, что ты из Африки не вылезаешь, в намибийской тюрьме сидел, в Ливан завтракать летал, даже когда Израиль Хесболлу ракетами бомбил… – Он сделал паузу, глубоко вздохнул и продолжил: – У меня других знакомых с такой автобиографией и репутацией нет. Возьмись, помоги хорошему человеку!
В комнате повисла тишина, мысленно Глеб уже сказал себе категорическое «нет» и сейчас подбирал нужные слова для вежливого отказа.
– И потом, – продолжил Яков, – если ты вытащишь банкира, то войдешь в круг его доверенных лиц. Я точно знаю, что, находясь за границей, ему понадобятся надежные и проверенные люди. Деньги лишними не бывают, подумай и соглашайся.
Несколько секунд молчания по-разному наполняли их мысли, но Яков, чьё беспокойство и опасения достигли состояния, когда речь и желание сказать что-то важное заставили потерять рассудительность, сбивчиво продолжил:
– Я отключаюсь, а то у моей молодой жены от этих событий мигрень так нервы раскачала, что приходится под предлогом выгула детей держаться от неё подальше. Кричит! Впервые замечает мои разбросанные носки, чувствует, когда я забываю освежить