мародеров, промышлявших в Богоявленских пущах. Вот тогда наконец удача улыбнулась механику: в случайной стычке с лихим монгольским разъездом за миг до очередной кончины Франк успел облаком удушающего газа отправить на пастбища Внутренней Монголии какого-то не в меру ретивого неофита. Переродился человеком. И с тех пор стал убежденным пацифистом, что в Мидгарде, где насилие было в порядке вещей, являлось уделом, подобным житию святых страстотерпцев. А пара последующих лет, проведенных в относительной безопасности, укрепили Франка в его убеждениях. Любой, даже самый сильный боксер рано или поздно падает на настил ринга, эту истину Франк усвоил для себя на «ять» и бесповоротно сошел с торной дороги славы. С тех пор он решительно завязал с насилием и занялся безобидной расчлененкой, конструируя на заказ и просто для души биомеханических монстров, иногда жутких, но чаще нелепых. Скопленных случайными заработками и выведенных в реал денег ему хватило, чтобы купить двушку в «народной стройке» на Сортировке, но в Реальности Франк жил мало – он оборудовал себе небольшой форт в Мире. Сортировка считалась захудалой окраиной, слишком удаленной от центра событий, но еще не настолько, чтобы кому-нибудь захотелось иметь там загородное владение со стабильным доходом, так что территориальных претензий сильных мира сего можно было не опасаться. Франку удалось прихватить и одомашнить полтора десятка гномов, живших теперь в кирпичном бараке у стен форта, и три дюжины хоббитов. Гномы клепали разнообразные закорючки по хозяйским чертежам, хоббиты пахали землю, пекли хлеб и варили пиво. Быт, можно сказать, был налажен.
Но беспокойная натура механика не давала ему покоя. Душа требовала красивой жизни и молодецких загулов, поэтому он не сидел спокойно дома, как положено добропорядочному мастеру, а болтался повсюду, пытаясь впарить кому-нибудь свои творения. Впрочем, случались у него и успехи, например, боевой голем, узкий и хищный, в Реальности выглядевший и работавший, как мопед. Голем требовал многочисленных дорогостоящих запчастей, кропотливой сборки, но эту компактную модель охотно покупали все кланы. Не потратив аванс, собрав и продав очередную партию за хорошие деньги, Франк мгновенно пускался во все тяжкие, и его кутежи давно стали притчей во языцех. Они же служили во вред бизнесу, к нему обращались реже, чем хотелось, – кто знает, что он слепит с похмелья?
Сейчас механик как раз был на мели, потому и шлялся в поисках добычи. Он проводил тревожным взглядом двух драконьих стрекоз, пролетевших метрах в пятидесяти, вздохнул, достал из холщового мешка кусок сушеного мяса и, вонзив в него зубы, принялся инвентаризировать свои сокровища. В сумке брякали друг о друга пара кусков мифрила, гномьего серебра. Это хорошо, это нужно ему самому для его поделок, ибо в последний раз механик ухитрился пропить даже сырье. В небольшом пакете лежал смотанный плащ привидения. Тоже сгодится. Отдельно валялись отпиленные ядовитые клыки василиска. Франк вчера стал свидетелем милой пасторальной
