– Представляешь? – взмахнула руками Фламма. – Через год она сможет стать араманской княжной! Ее муж, конечно, не будет князем Араманы, но возглавит один из дозоров, что стерегут южную границу Сухоты. А она будет ждать его долгими вечерами и вышивать араманские платки.
– Да ну тебя, – надула губы Лава. – Еще ничего не известно!
– Однако рог у тебя, – засмеялась Фламма. – Или ты рогом же собираешься и отплатить танцующему стрелку?
– И все-таки почему Сор следит именно за тобой? – отмахнулась от Фламмы Лава.
– Не знаю, – ответила Кама после паузы. – Но однажды он сказал, что наставник должен быть рядом с тем учеником, который может превзойти своего учителя.
– Ого! – воскликнула Фламма, присматриваясь к арене, на которую вышли Литус Тацит и Веритас Краниум. – Я много слышала о вашем даките. Некоторые считают, что двадцать лет назад, когда он еще служил дакитскому королю, равных ему не было в воинском искусстве! Ведь он дальний родственник твоей матери? И ты можешь превзойти его? Почему ты, а не Игнис? И разве может человек превзойти дакита?
– Не знаю, – потерла виски Кама.
Весенняя прохлада не баловала теплом, но под маской было жарко. Хотя что-то удерживало Каму от того, чтобы снять ее.
– Не знаю, – повторила Кама. – Завтра посмотрим, чего я стою. В крови моей матери есть и кровь дакита, и кровь этлу. Только что Игнис показал, что такое кровь этлу. Кровь дакита должна будет проявить себя завтра. В моем фехтовании. Если повезет. Я должна победить Рубидуса. Сор говорил многое. К примеру, если на воине лежит долг, то никакая случайность не должна помешать исполнить его.
– Интересно, – потерла веснушчатый нос Фламма. – А если судьба сталкивает тебя с другим воином? С тем, у которого другой долг? Ну, вот как на этом войлочном круге? Что делать? Воспринимать соперника как случайность, которая не должна помешать, или как нечто непреодолимое? Ведь у него тоже долг, и ты сам для него случайность, не более того!
– Тебе-то зачем? – хихикнула Лава. – Разве ты воин?
– Пока нет, – стерла с лица улыбку Фламма.
Тем временем на войлочном круге разворачивалась настоящая борьба. И Литус, и Веритас были испытанными бойцами. Никто из них не полагался только на силу, хотя и тот, и другой могли похвастаться и твердыми мыщцами, и гибкостью тела, и несгибаемостью воли. Правда, Литус был повыше Веритаса, зато последний с готовностью подныривал под руки противника и не без успеха пытался ухватиться за его пояс. За первую минуту схватки, к восторгу публики, и тот, и другой успели ощутить прикосновение войлока к собственным лопаткам. Но постепенно Литус стал брать вверх. Небольшое преимущество противника в росте и весе вкупе с таким же преимуществом в умении заставляло Веритаса сильнее напрягаться и быстрее растрачивать силы. Вскоре он