Я чувствовала лезвие ее ножа на своем горле.
– Флавия де Люс, – выдохнула я.
Черт побери! Я была на грани того, чтобы заплакать.
Я поймала свое отражение в зеркале: ее рука у меня под подбородком… мои выкатившиеся глаза… нож – нож!
– Это же нож для масла, – выдавила я.
Это был один из тех моментов, которые впоследствии могут показаться забавными, но не сейчас. Я дрожала от страха и злости.
Моя голова дернулась, когда она отодвинулась, чтобы взглянуть на клинок, и затем меня оттолкнули.
– Убирайся отсюда, – грубо заявила она. – Убирайся немедленно, пока я не взялась за бритву!
Мне не требовалось второго приглашения. Девочка явно спятила.
Спотыкаясь, я дошла до двери и спрыгнула на землю. Взяла «Глэдис» и была уже на полпути к деревьям, когда…
– Постой!
Ее голос эхом разнесся по опушке.
– Ты сказала, тебя зовут Флавия? Флавия де Люс?
Я не ответила, но притормозила на краю рощи, убедившись, что «Глэдис» находится между нами, словно импровизированный барьер.
– Пожалуйста, – сказала она, – подожди. Извини. Я не знала, кто ты. Мне сказали, ты спасла Фенелле жизнь.
– Фенелле? – выдавила я дрожащим голосом, еще глухим от страха.
– Фенелле Фаа. Ты привела к ней доктора… сюда… прошлой ночью.
Должно быть, я выглядела полной идиоткой, когда стояла, открыв рот, словно рыба. Моему мозгу требовалось время, чтобы воспринять то, что девочка внезапно перескочила от угроз ножом к извинениям. Я не привыкла к извинениям, и это – вероятно, первое, которое я услышала в жизни, – застало меня врасплох.
– Кто ты? – спросила я.
– Порслин, – ответила она, выпрыгивая из фургона. – Порслин Ли, Фенелла – моя бабушка.
Она шла ко мне по траве, как-то по-библейски вытянув руки.
– Дай я обниму тебя, – сказала она. – Я должна поблагодарить тебя.
Боюсь, я слегка съежилась.
– Не беспокойся, я не кусаюсь, – произнесла она и внезапно набросилась на меня, крепко обнимая и упираясь острым подбородком в мое плечо. – Спасибо тебе, Флавия де Люс, – прошептала она мне на ухо, как будто мы были лучшими друзьями. – Спасибо.
Поскольку я продолжала ожидать, что мне вот-вот воткнут клинок между лопаток, боюсь, я не стала обнимать ее в ответ, а сохраняла натянутое молчание, вроде как часовой в Букингемском дворце, притворяющийся, что он не замечает вольностей, которые позволяет себе излишне взволнованный турист.
– Не за что, – выдавила я. – Как она? Фенелла, имею в виду.
Мне было нелегко произнести имя цыганки. Несмотря на то что мы с Даффи всегда говорили о нашей матери как о Харриет (только Фели как старшая, похоже, имеет право называть ее мамой), мне все равно казалось весьма нахальным называть бабушку незнакомки по имени.
– С ней будет все в порядке, спасибо. Но пока еще рано говорить. Если бы не ты…
На ее темных глазах выступили слезы.
– Не стоит, – неловко сказала я. – Ей