Орлов продолжал давить на ногу Гурова. Турилин кивнул и продолжал:
– Ты их, естественно, любишь. А я, старый… – генерал кашлянул, – люблю тебя. И ты, как всякий эгоист, моей любовью пользуешься.
– Что тоже естественно, – снова встрял Гуров.
Турилин постучал карандашом по папке, которая лежала на столе.
– Тебя требуют прокуратура и особый отдел. – Он взглянул на Потапова: – Генерал, мы можем с «особкой» повременить? Человек ведь в отпуске…
– Перестройка перестройкой, а перестраховщики перестраховщиками. Телефонный звонок не указ, потребуйте бумагу. Пока напишут, пока пришлют, подполковник может уехать в санаторий… Хотя для одного отпуска у Льва Ивановича накопилось многовато…
– Спасибо, мир не без добрых людей, – Гуров встал. – Разрешите?
– Сдайте личное оружие и не выезжайте из Москвы, подполковник. – Константин Константинович посмотрел на Орлова, кивнул на дверь.
Орлов поднялся и, глядя на Потапова, сказал:
– Личное оружие подполковника Гурова со дня его нахождения в отпуске находится в моем сейфе.
– Хорошо, хорошо, – рассеянно ответил Турилин и жестом пригласил генерала Потапова перейти к письменному столу.
Гуров и Орлов шли по коридору, молчали, у кабинета полковник остановился.
– Что Потапов сегодня связан с преступниками, еще доказать надо, – проговорил он, вытянул губы и скосил глаза на кончик носа. – А вот что он, сволочь, службист и зануда, неожиданно душевность проявил, это я сейчас наблюдал. – Он перестал корчить гримасы, схватил Гурова за рукав, заглянул в глаза: – К чему бы это?
– Человек – существо сложное, противоречивое… – начал было Гуров.
Орлов отпер дверь, затащил Гурова в кабинет и зашептал:
– Почему в тебя не стреляли? Не промахнулись, а просто не стреляли? Говори, сукин сын!
Глава 3
А за Уралом накатывалась ночь. Рита, Ольга и Эфенди сидели в гостиной у камина и пили чай с медом.
– А я уезжать не хочу, – сказала Рита, потягиваясь в кресле и глядя на полыхающие поленья.
– Да! – подхватила Ольга. – Мы не хотим!
В темном углу гостиной скрипнул ставень. Эфенди незаметным движением передвинул кобуру с пистолетом и, стараясь придать голосу беззаботность, ответил:
– И я делаю не то, что хочу. Жизнь!
– Жаль, – Рита вздохнула. – Красиво у вас, я никогда не думала, что ели бывают разные, здесь они совсем иные, чем под Москвой. А люди какие! Понимаете, в Москве мы все очерствели…
Эфенди облизнул сухие губы, расстегнул кобуру, привстал и неожиданно бросился на Риту, сбил ее на пол вместе с креслом, одновременно выхватил пистолет, прокатился по ковру и выстрелил в окно, из которого в это же мгновение полыхнул ружейный залп.
– Лежать! – крикнул Эфенди девочкам, произнес еще что-то непонятное и с