Дуська свирепо уставилась на Школьникову, однако отвечать не стала, справедливо полагая, что спор закончится явно не в ее пользу. Впрочем, богдановские вообще предпочитали действовать не в открытую, а исподтишка.
Красивое лицо Вадика скривилось в злобной усмешке. Но и он не произнес ни слова. Поманив за собою Дуську, он вошел в класс.
– Зря ты, Машка, выступила, – покачала головой Таня.
– Теперь жди беды, – мрачно проговорил Темыч. – Чует мое сердце.
– Ты, Танька, со своим миролюбием когда-нибудь достукаешься, – откликнулась Моя Длина.
– Это не миролюбие, – возразила светловолосая девочка. – Просто не надо опускаться до их уровня.
– Ну ты даешь! – возмутился Пашков. – Мы, что ли, первые начали? Богданов всех нас по очереди подставляет. И, между прочим, тебя, Танька, первую, – напомнил всем Лешка об очень жестоком розыгрыше Вадика.
– Таких, как этот Богданов, вообще надо уничтожать, – выпятил впалую грудь маленький Темыч.
– Ты, микроспора, поаккуратней! – захохотала Моя Длина. – А то Вадик дунет…
– И улетит наш Темочка, как домик у Ниф-Нифа из «Трех поросят», – с трагикомическим видом подхватила Катя.
– Это мы еще посмотрим, кто улетит, – воинственно заявил Темыч, однако украдкой с опаскою покосился на открытую дверь класса.
– Пусть только Темку тронет… – начал было Марат.
– Ну все! Кажется, я сегодня попух! – перебил его Женькин горестный вопль.
– Ты чего? – уставились на него ребята.
– Обломов! – взъерошив обеими руками и без того спутанную длинную шевелюру, возопил долговязый мальчик.
– Какой Обломов? – переспросили друзья.
– Ну, этого… Гончарова, – пояснил Женька.
– Травка зеленая! А ведь и правда! – охватила паника и Мою Длину. – Роман сегодня на двух последних уроках сочинение по «Обломову» нам закатит! А я не прочла.
– Я тоже, – загробным голосом прогудел Женька. – Теперь будет верная двойка в четверти. А мне предки сказали: если схвачу в четверти хоть одну пару, то они меня на все каникулы засадят заниматься.
– Да, может, у тебя еще двойки не выйдет, – начал успокаивать Пашков.
– Выйдет, – убежденно произнес Женька. – Вот сейчас сочинение напишу, и выйдет.
– Так отметку-то в четверти ведь по среднему баллу выводят, – сказал Темыч.
– Вот именно, – не ободрили его слова Женьку. – Роман вызывал меня в этой четверти три раза. Первый раз я не ответил «Грозу» Островского. Второй – перепутал «Дворянское гнездо» и «Дом с мезонином».
– Ну ты даешь! – хлопнул его по плечу Марат, который в этом году крайне прилежно занимался литературой. – «Дом с мезонином» – это у Чехова. А «Дворянское гнездо» написал Тургенев.
– Подумаешь, –