– Жестоко.
– Находите? – поинтересовался я.
– Старинные привилегии, – пробормотал он, – пользуются уважением. И почтением. Это же в память о заслугах предков!
– Заслуги предков принадлежат Отечеству, – сказал я высокопарно, – а не отдельным всяким нахлебникам… Ишь, прадед совершил подвиг, может быть, даже погиб, а дивиденды получает внук?
Он усмехнулся.
– Но род один…
– Каждый отвечает за себя, – отрезал я. – Так и в Писании сказано. Нечего жить заслугами предков! Никаких привилегий.
– Кроме тех, – сказал Зигфрид, – которые установит Ваше Величество.
Я кивком указал на него Альбрехту.
– Слышишь глас народа?
– Ваше Величество, – ответил Альбрехт с укором, – это само собой разумеется. Не стоило даже упоминать о такой очевидности!
Ротильда, вся в пышных и красных, как закатное небо, волосах, сидит в ночной сорочке на краю кровати и быстро просматривает бумаги. Услышав шорох откидываемого полога, вскинула голову, лицо осветилось такой искренней радостью, что я усомнился, будто в самом деле уже знаю пределы женских хитростей и притворства.
– Мой король, – проговорила она счастливо, – уж прости, надо было сперва одеться…
– Не так уж и надо, – великодушно сказал я. – Ты хороша даже в рубашке, которая все равно ничего не прячет.
– Ах, Ваше Величество!
– Ротильда, – сказал я серьезно. – Мне надо отлучиться по делам службы.
– Службы?
– Я служу королем, – напомнил я, – не забыла? Так что увидимся не совсем скоро… Ох, да не ликуй так уж откровенно, это же обидно.
Она вскрикнула:
– Ваше Величество! Какое ликование, я безумно огорчена!
– Вижу, – сказал я, – все расцвела моментально.
– Ваше Величество, – запротестовала она, – я обижусь.
– Ладно, – сказал я и остановил ее жестом. – Слушай. У меня для тебя две новости. С какой начинать?
– С хорошей, – ответила она.
Я изумился.
– А кто сказал, что есть и хорошая?.. В общем, так. Я уезжаю, но присматривать за тобой буду. Ты из тех женщин, за которыми нужен глаз да глаз.
– Ваше Величество?
– Все серьезные документы, – предупредил я, – после твоей подписи должны визироваться мною. Если там только твоя подпись – акт недействителен.
Она посмотрела на меня исподлобья.
– А я надеялась…
– На что?
Она объяснила тихим голосом обиженного ребенка:
– Ваша победа над Мунтвигом должна была укрепить и мое положение, я ведь ваша жена!
– Ваше положение, – сказал я, – моя королева… отныне незыблемо. И ваши слова имеют больший, чем раньше, вес. За вашей спиной все теперь видят Ричарда Завоевателя, а не просто принца-консорта. Но, с другой стороны, как вы сами понимаете…
Она вздохнула.
– Понимаю. И смиряюсь.
– Мудрая позиция, –