Вздохнув, Рома пообещал, что вернет все деньги, но только когда приедет в Москву.
Они убирались до глубокой ночи, и только около половины третьего Рома прилег отдохнуть. Он задремал, и ему приснился сон.
Он возвращается домой и входит в квартиру. Дед сидит, скрючившись еще больше и словно уменьшившись в размерах, из ноздрей тянутся слизистые дорожки. Дед буквально «тает». В коридоре плавает сладковатый запах разложения. Несмотря на сетку в окнах, над его телом деловито жужжат мухи. Откуда они появились, из вентиляционного отверстия, что ли?
Он начинает звонить матери, потом в полицию. Мать в шоке, обещает к вечеру прилететь. Приходит участковый. Он долго смотрит на кресло, в котором сидит почерневший дед, и говорит: «Как вам не стыдно так шутить?! Ведь здесь никого нет!» Рома кричит, как это нет, вот, смотрите, он прямо перед вами, но участковый усмехается и уходит, предупреждая, что в следующий раз за такие шутки упечет его в кутузку на пятнадцать суток. Рома мечется по квартире, а дед как ни в чем не бывало сидит в кресле, будто исподтишка подсматривая за ним. Приходит Татьяна, Рома хватает ее за руку и тащит к креслу. Она делает удивленное лицо, словно не понимает, о чем говорит Рома. Он орет на нее, хватая ее кисть и дотрагиваясь ею до съежившегося лица деда, мол, потрогай, неужели ты слепая?! У деда оттопыривается нижняя губа, оттуда падает белая личинка. Татьяна вырывается и в ужасе убегает из квартиры, крича, что Рома сошел с ума. Вечером приезжает мама, и с ней то же самое. Она смотрит на кресло, поворачивает бледное лицо к Роме и… говорит, она говорит…
– …сыпайся, соня, – услышал он над собой знакомый голос.
Рома приоткрыл глаза. Жанна, рядом с ней эта подруга, прыщи в потемках напоминают оспу.
– Пора ехать, Рома, – сказала Жанна и обеспокоенно взглянула на часы. – У нас сегодня семинар «по гражданке», если я опоздаю, Феликс меня порвет, как Тузик грелку. (Феликс – преподаватель гражданского права.)
Рома поднялся, чувствуя себя совершенно разбитым. Жанна смотрела на него с некоторым сожалением, сквозь которое проскальзывала чуть ли не брезгливость.
Подавшись внезапному порыву, он обнял девушку. Прыщавая подруга деликатно отошла в сторону и сделала вид, что увлеченно смотрит в окно, где Жорик прогревал машину.
– Ты изменился, – сказала Жанна тихо, медленно кладя ему руки на плечи. Рома уткнулся лицом в ее плечо, понимая, что слезы вот-вот брызнут из глаз. Он никак не мог взять в толк, что с ним происходит. Никогда ведь не злоупотреблял спиртным, с потенцией у него все в ажуре, а тут… как кошмарный сон, который никак не может закончиться.
– Что с тобой? – шепотом спросила Жанна, машинально бросая взгляд на огромное зеркало, встроенное в шкаф-купе, где было их отражение, и вдруг, вскрикнув, оттолкнула Рому.
– Ты что? – испуганно забормотал Рома, протягивая к ней руки, но девушка, покрывшись смертельной бледностью, опрометью выбежала из комнаты. Ее прыщавая подруга с недоумением