– Он просил сказать, чтобы вы не боялись. Он хочет только поговорить.
Парнишка, кажется, был в курсе вчерашнего инцидента.
– Я провожу вас. – Он повернулся к девушке. – Илина?
Она кивнула и шепнула мне:
– Он не будет тебя сильно ругать, обещаю.
– Илина, пожалуйста, оставь нас, – попросил седой морщинистый старик, худой и чахлый, но все еще бодрый и подвижный. – Мы поговорим. И можешь не беспокоиться, за шишку на голове Тита ругать его не стану. Пусть знает, нахал, когда руками размахивать не следует.
Илина послушно поклонилась и вышла из дома старосты, самого внушительного во всем поселении. Он казался настоящей крепостью и служил не только жильем самому Римену, но и являлся культурным и экономическим центром деревни. В просторном зале, где меня встретил старик, наверняка проводились собрания и решались многие вопросы, а большой крытый амбар во дворе, кажется, служил основным хранилищем припасов всей деревни.
– Присаживайся, в ногах правды нет, – произнес Римен, когда вышел и паренек, приведший меня сюда. – Думаешь, что я ругать тебя буду за то, что сына побил? Знай, не буду. Хотя большая шишка у него на голове выросла. Совсем бы ума не лишился.
Я смутился. Он сказал, что не собирается меня ругать, но из-за этой фразы я уже почувствовал себя неловко. Римен это заметил.
– Не переживай, – натянуто усмехнулся он. Его что-то тяготило, но на глазах у гостя старик старался выглядеть уверенно. – Я бы сам его проучил, да силы уже не те. И сам он виноват, нечего на приезжих задираться.
Староста откашлялся и покосился на лавку возле стены. Я не сдвинулся с места. Он продолжил:
– Так вот, о чем я говорю. Быть может, ты не знаешь, но Тит сильный кулачный боец, сильнейший в нашей деревне. Его все местные боятся. И хотя головой он слаб, но кулаки железные ему разум заменяют. А ты побил его легко, словно младенца. Сегодня утром мне пять человек наперебой рассказывали, что ты победил его, но никто из них не мог ответить, как это произошло. Сходились в одном: ты шагнул вперед, и Тит грохнулся на пол. Ответь мне честно, юноша, ты обучен военному искусству?
Я решил рассказать ему всю правду. Рано или поздно, мне пришлось бы ответить на вопросы головы, а отношения с деревней, рядом с которой я планировал задержаться, не стоило портить.
– Нет, войной я не занимаюсь. Хотя в обиду себя не дам.
Римен тяжело вздохнул.
– Тогда я расскажу про нашу беду, а ты уж сам решишь, помогать нам или нет.
Я приготовился слушать, но старик не начинал, только топтался на месте.
– Может, действительно присядешь, – повторил просьбу он, – я стар, и мне тяжело стоять, но как вежливый хозяин, я не могу позволить себе сесть, когда мой гость стоит.
Я понимающе кивнул и опустился на одну из широких лавок, стоящих вдоль стен в комнате для собраний. Старик удовлетворенно кивнул и ловко забрался на табурет. Его совет мне действительно пригодился. От рассказанной