– Тира! – позвал он, и сука тотчас вскочила, радостно залаяв.
– Так, значит, это ты и есть! – воскликнул человек и ласково потрепал ее.
Подбежал Грозный и начал задираться.
– Ну а вы, сударь, именно тот, кто мне нужен. Я даже не сомневаюсь! – сказал человек и подхватил щенка. – Ну, а меня зовут Андрей Рокотов. Видишь, у меня тоже рычащая фамилия, несмотря даже на кошачье окончание. Р-р-р-р-окотов! Р-р-р-р!
Он несколько раз качнул щенка на руках, как игрушку, делая вид, что желает подбросить. Грозный сначала испугался, затем зарычал в ответ – не то сердито, не то радостно-восторженно.
3
Свою мать Грозный воспринимал как существо одного с ним типа. Но не менее родным казался ему человек, чей высокий рост и прямостоячая походка обязывали щенка к уважению и признанию старшинства. Природное любопытство щенка и его жадное стремление понять и опробовать «на вкус» все неизвестное нашли свой выход в самый подходящий для этого момент, когда Грозный только начал активно познавать мир. Если бы возле фермы не появился человек или Тира оказалась бы слишком недоверчивой, чтобы присоединиться к двуногому, щенок неизбежно превратился бы в диковатого зверя, рассудочная деятельность которого ограничена только правилами поведения в естественной среде.
Но теперь на него каждый день обрушивалось море информации, что требовало усиленной работы его еще зачаточного сознания. Будучи с рождения беспомощным, Грозный должен был учиться постепенно, узнавая и запоминая все новое, что открывалось ему. В отличие от какого-нибудь детеныша сайгака, уже на четвертый-пятый день становящегося хорошим бегуном, наследственная программа щенка не предусматривала такого быстрого развития, но тем надежней и шире становились усвоенные знания. И это тоже объединяло его с человеком, который в начале своей жизни вынужден проходить еще более долгий путь взросления. Однако, в отличие от сородичей, внутри Грозного происходили никому не ведомые процессы. Они должны были подстегнуть его развитие. Насколько – никто не знал. И трудно сказать, было ли так действительно задумано, или сыграли роль другие обстоятельства, но Грозный обещал стать очень умным и сообразительным псом. Естественно, при условии, что рядом окажется тот, кто возьмет себе в обязанность учить и направлять.
Значительную часть первоначального опыта Грозному привила мать. По мере того как сынок начал проявлять активность, она брала его с собой на прогулки, учила огибать непреодолимые препятствия, остерегаться ям и промоин, не каждую из которых можно перепрыгнуть, опасаться разных неизвестных звуков. Кроме того, он должен был уяснить рамки допустимых норм. Если мать призывала к порядку, необходимо подчиниться, если звала в игру – можно устроить возню, но никак не наоборот. Когда у него начали прорезаться молочные зубы, он учился различать, в каких обстоятельствах и с какой силой пускать их в дело. Так, под чутким руководством