Зажмуриваюсь. Медленно сжимаю пальцы, пока тонкий лист бумаги не превращается в комок, потом скатываю его в плотный шарик. Сколько тогда прошло после того, как Себа увезли? Месяц-другой, не больше. А казалось – целая жизнь. Прожди мы еще месяц, все каникулы были бы нашими. Но время – такая ненадежная, нестабильная штука: прожитый день впоследствии может показаться вечностью. Мне, наверное, сильнее хотелось вернуть любимого, чем ему удрать из ненавистной школы. Но разве у меня был выбор? Вот так и сейчас – с Джезом. Для него я готова на все. Гармошка в тонком красном футляре. Трогаю отверстия, через которые лилось дыхание Себа, с удовольствием представляя, как Джез делает то же самое. Несу губную гармошку мальчику на подносе вместе с разогретым супом, булочкой и большой кружкой ледяной воды. Ставлю поднос на пол, отпираю ключом дверь. Вхожу. Тут вдруг удар справа отбрасывает меня на книжные полки. Дверь распахнута. Хватаюсь за полки, но книги валятся. Падаю на пол. Дверь нараспашку.
– О нет! Джез, прошу…
Не успела я сесть, как парень выскочил из комнаты.
– Я принесла тебе гармошку! Подожди!
Собственный голос даже мне кажется жалким. Пытаюсь подняться с пола. Вокруг – разбросанные книги. Чувствую, как тускнеют краски мира, как смятение заполняет голову и сердце.
– Пожалуйста, пожалуйста, я все сделаю! Только не уходи!
И вдруг грохот, звон разбитого стекла… Что-то катится вниз по крутым ступеням, затем – вой. Наконец распрямляюсь и, расталкивая ногами книги, ковыляю к двери. Джез в неловкой позе сидит на ступенях внизу. Повсюду на площадке лужи воды и осколки стекла. Он поворачивается и смотрит снизу вверх. Я приближаюсь. Выражение на лице мальчика расстраивает больше, чем все остальное. Смертельный страх. Он пытается отползти прочь, одной рукой сжимая правую лодыжку. В другой – бульонная чашка. Джез держит ее над головой, будто прицеливается в меня. Пытаюсь схватить парня за запястье. Он швыряет чашку, но та пролетает мимо и вдребезги разбивается о дверной косяк. После нескольких секунд тишины сажусь перед Джезом на корточки и смотрю на него так нежно и добро, как только могу:
– Ты поранился. Разреши помочь. Так надо.
– Домой хочу, – хнычет он, съеживаясь и пытаясь отодвинуться подальше.
– Ты поедешь домой. Но сейчас мне нужно осмотреть твою лодыжку. В ванной есть гель и бинт. Давай приведем тебя в порядок, и можно будет уехать.
– Блин, как же больно!
Мальчик изо всех сил старается быть мужественным. Говорю ему, что ногу надо положить на подушку, так что лучше вернуться в комнату и лечь.
– Ну, дай взглянуть.
Он пытается подняться и вновь морщится от боли.
– Джез… – Ловлю его взгляд. – Не стоило так делать. Я ведь несла то, о чем ты просил. Я только хочу, чтобы тебе было хорошо.
– А мне это не нравится, – ершится