В нашей жизни не происходило ничего особенного, ничего такого, чего не происходило бы с другими обычными парами. Главным событием был разговор о нашем будущем. Бьерре расписал его, словно открывшийся его взгляду замок, и в глазах у него мелькнуло нечто вроде отблеска счастья. Он даже забывал иногда выпить, пока говорил. По его мнению, я должна была переехать к нему, а он купит кровать побольше и другие вещи, которые мне захочется иметь. У нас будут друзья, мы станем приглашать их в гости, и он будет следить за тем, чтобы на счете в банке были деньги, сбережения на сумму годовой зарплаты на случай, если что-то случится.
– Я прослежу, чтобы так и было, – сказал Бьерре. – Я буду отвечать за все сам, со мной ты можешь быть спокойна. Не сомневайся, я буду рядом и все заботы возьму на себя.
Я ответила, что, если он хочет привести в порядок свою жизнь, первое, что он должен сделать, это бросить пить. Он кивнул и отхлебнул из стакана.
– Точно, – сказал он. – Ты говоришь не то, что я хочу услышать, ты говоришь то, что мне нужно услышать. Вот почему ты мой настоящий друг, Эллинор.
Говоря это, он смотрел на меня покрасневшими глазами. Они блестели, как будто он вот-вот расплачется. Бьерре взял меня за руку, у него были длинные пальцы с обгрызенными ногтями. Он нагнулся ко мне и хотел поцеловать, но от него так воняло, что я отвернулась. Он сделал еще глоток из стакана и сморгнул слезу.
– Когда я думаю о том, какую жизнь я хотел бы вести – спокойную, теплую, уютную жизнь с тобой, Эллинор, – я чувствую, что способен на все. Я готов сделать что угодно. Завтра вытащим все бутылки, которые я припрятал, выльем их в раковину. Это будет началом новой жизни.
Бьерре снова улыбнулся мне и сжал мою руку.
– Может, купим машину? – спросил он. – Тогда мы сможем ездить на выходные в Сконе. Гулять по лесу и покупать в Мальмё продукты подешевле.
Я ответила, что машина нам не нужна, что одно из преимуществ Копенгагена – это велосипеды, которые можно взять напрокат повсюду. А если хочется поехать в Сконе, то для этого есть поезда. Бьерре смотрел на меня озадаченно, словно машина была чем-то вроде необходимого условия для всего остального.
– А собаку? – сказал он.
Я покачала головой.
– Нам с тобой и так хорошо. Только ты должен бросить пить.
На следующий день мы собирались заняться спиртным. Вылить содержимое, выбросить бутылки и начать новую, стабильную жизнь. Клаус Бьерре в то утро встал рано, принял душ, побрызгался парфюмом и выпил кофе, не притронувшись ни к одной из стоявших на кухне бутылок. Когда он посмотрел на меня, я заметила, что белки его глаз уже не такие красные, как раньше.
– Вот увидишь, все наладится, – сказала я. – Если человек настроен решительно, все получается.
– Да, – согласился Клаус. – Пойду на работу. Когда вернусь, поужинаем. Пить будем только воду. А потом займемся бутылками.
Когда