Видимо, это сообщение не требовало ответа, и Карлайл промолчал, позволив себе лишь деликатную внутреннюю улыбку.
V
Когда тьма стала подкрадываться к ним серебристо-голубой тенью, они прошли на веслах по мерцающей протоке, привязали лодку к скалистому выступу и полезли вверх. Первая широкая площадка оказалась на высоте футов десяти – будто самой природой созданная для прыжков в воду. Они посидели в ярком лунном свете, наблюдая за непрестанным движением вод, которые теперь присмирели, потому что начался отлив.
– Тебе хорошо? – неожиданно спросил он.
Ардита кивнула.
– На море мне всегда хорошо. Знаешь, – продолжала она, – меня весь день преследует мысль, что мы с тобой немного похожи. Оба – бунтари, только по разным причинам. Два года назад, когда мне только-только исполнилось восемнадцать, а тебе…
– Двадцать пять.
– …мы оба, по общепринятым меркам, добились успеха. Я была совершенно фантастической дебютанткой, ты – преуспевающим музыкантом, только что получившим офицерское звание…
– Произведен в джентльмены решением конгресса, – иронично вставил он.
– Пусть так, но каждый устроился в этой жизни. Если шипы у нас не обломались, то по крайней мере сгладились. Но в глубине души каждому из нас чего-то не хватало для счастья. Сама не знаю, чего мне хотелось. Меняла поклонников, суетилась, дергалась, от месяца к месяцу все больше упрямилась и злилась. Взяла привычку забиваться в угол, втягивать щеки – думала, рехнусь; меня преследовало жуткое чувство быстротечности жизни. Хотелось всего сразу и сейчас, сейчас, сейчас! Казалось бы, красивая… я ведь красивая, правда?
– Правда, – осторожно согласился Карлайл.
Ардита вдруг вскочила:
– Подожди-ка. Надо испробовать это восхитительное море.
Став на край утеса, она прыгнула, в полете сложилась пополам, тут же распрямилась и безупречным клинком вошла в воду.
Вскоре до него долетел ее голос:
– Так вот, все дни, а иногда и ночи напролет я читала. Стала презирать высший свет…
– Поднимайся, – перебил он. – Чем ты там занимаешься?
– Лежу на спине, и все. Через минуту буду с тобой. Позволь мне досказать. Меня забавляло только одно – шокировать окружающих: могла приехать на маскарад в самом немыслимом и самом прелестном костюме, появиться на людях в обществе главного ловеласа Нью-Йорка, ввязаться в какую-нибудь рискованную, отчаянную авантюру.
К ее голосу примешивался плеск воды, но вскоре до Карлайла донеслось прерывистое дыхание – Ардита карабкалась на утес.
– Иди купаться! – позвала она.
Карлайл послушно встал и тоже нырнул. Выплыв на поверхность, он, мокрый, сразу выбрался на камни, но Ардиты нигде не было; охваченный мгновенным ужасом, он услышал ее легкий смех с верхнего уступа, футах в десяти. Он вскарабкался к ней, и они немного посидели молча, обхватив колени и переводя дыхание после крутого подъема.
– Мои родственники дошли