голос Пушкина прозвучит.
И, в своём самомненье каясь,
не решаясь ни сесть, ни встать,
от волнения заикаясь,
буду я – для него – читать.
Как бы ни было – будь что будет,
в этом вихре решаюсь я:
пусть меня он сегодня судит,
мой единственный судия.
Татьяна Уварова
Мой юный Пушкин
Поэты, признайтесь, Что каждый из вас В мечтах с ним Встречался не раз.
Креолки абрикосовой
Дитя звонкоголосое,
Счастливый избранник муз,
Поэт и проказник,
На дружеский праздник
К тебе я однажды явлюсь!
Напрасно нас время
Держало за стремя.
Свободен полёт наших душ.
Друг друга встречаем —
Ни тени печали!
И весело пенится пунш.
Живи, ясноглазый, —
«Да здравствует разум!»
Из разных времён беглецы,
Мы – ветер и птица.
О, как нам летится!
Пускай же злословят глупцы,
Цари, патриархи
Истлели во прахе,
Забвенье их скрыло стеной.
А ты, мой любимый,
Стоишь невредимый.
А пуля прошла стороной…
Сергей Красиков
Захарово. Пушкину
Здесь, где души его частица,
Где годы детские прошли,
Я рад сегодня причаститься,
Поцеловать щепоть земли,
Почувствовать душой и телом
Под тихий шелест камыша,
Как полным голосом запела
Его великая душа.
Он завещал святое право
На всех поэтов возложить:
Нести народу только правду,
Лишь горькой истине служить.
Анна Картавец
Детство поэта
Мне видится моё селенье, Моё Захарово…
…Здесь солнце ему светило,
Играя в листве тополей,
Здесь сердце его полюбило
Прохладу тенистых аллей.
Здесь знал он уединенье
И радости шумных игр,
Предчувствие вдохновенья
Открыл ему детства мир.
Всё сбудется: жгучие ласки
И дружба, что греет сердца.
Но первые нянины сказки —
Как свет для души творца.
Елена Егорова
Пушкин в Малинниках
Хоть малиной не корми,
Да в Малинники возьми.
Нет, манили не малиною
Вновь Малинники[1] поэта —
Красотой своей былинною,
Дружбы негасимым светом.
Не терзалось больше ранами
Сердце в здешних далях чистых.
И весной весёлой раннею,
Летом ласковым душистым,
Осени порою чудною
И зимой в сиянье снега
Здесь поэта душу чуткую
Обнимали