На другой день Зильберт позвонил и спросил, всё ли у неё в порядке, а то он беспокоится. Услышав в трубке голос, показавшийся ещё более глубоким и чарующим, девушка совершенно потеряла голову, залепетала что-то невразумительное, мол, недомогала, плохо спала (что, впрочем, было правдой). Отговорки. Исаак Аронович, похоже, не поверил, но был корректен. Пожелав скорейшего выздоровления, он высказал надежду на то, что назавтра их встреча всё-таки состоится, как и было запланировано. И повесил трубку.
Встреча состоялась. Только занятий не было. В прихожей Исаак Аронович, галантно принимая машин плащ, так элегантно наклонился к её плечу, расточая комплименты её духам, что ощутившая его дыхание на своей шее девушка едва не лишилась чувств. Ноги её подкосились, и она повисла в крепких объятиях 43-летнего красавца-холостяка.
– Милая моя, – запел голос Зильберта, – Если ты ещё так слаба, может, не стоило приходить. Сказала бы, мы бы перенесли занятия.
А сам, держа одной рукой плащ гостьи, другой нежно-нежно гладил девушку по спине, и каждое движение его руки отдавалось во всём её теле таким горячим трепетом, что сердце замирало, а умненькая головка напрочь отказывалась производить хоть какие-нибудь мысли, кроме одной.
Английского языка в тот вечер не было. Но был самый восхитительный секс, какой только можно себе представить. Опытный мужчина властно и, вместе с тем, тактично вёл девушку по лабиринтам чувственных утех, как настоящий учитель ученицу. Она, жадно овладевая полученными знаниями, охотно делилась ими, повторяя каждый выученный урок с максимальным блеском, как настоящая отличница, иногда фантазируя на предложенную тему, время от времени заслуживая похвалу учителя. Оба были неутомимы, и прошло много больше времени, чем положено для занятий, прежде чем на опьянённых радостью плотской утехи накатила первая волна усталости. Ночь уже смотрела в окна, и мужчина спросил:
– Машенька, твои родители не будут волноваться? Может, следует им позвонить?
– Всё в порядке, Исаак, – ответила девушка, впервые назвав по имени без отчества своего учителя, столько лет знакомого и, как выяснилось, совершенно неведомого ей прежде. – Они на даче.
– На даче? – удивился Зильберт. – В такую пору? Я понимаю, ездить на дачу летом. Я понимаю, ездить туда зимой, когда снег и Новый Год. Но сейчас, в слякоть… Это странно.
– У нас хорошая дача. Там в любое время года хорошо. Каждую пятницу они уезжают. А в воскресенье