– Вот именно, у вас ребенок, а Ник до сих пор боится, что ты можешь уйти от него!
– Не начинай, ты же знаешь, как он реагирует на это.
О, Трейси знала! Ник пока мог – пока живот Шэрен пролазил в дверь самолета, – таскал ее во все поездки, в каждую командировку, словно она могла сбежать от него, появись удобная возможность. Другая, возможно, так бы и сделала, желая избавиться от назойливого внимания, но, во-первых, Шэрен обожала мужа, а, во-вторых, Ник был чертовски привлекательным и невероятно настырным – от такого не убежишь.
– Пойдем, я сделаю сэндвичи и кофе, обед только через час будет готов.
Трейси вошла, сталкиваясь в дверях с натягивающим куртку Ником. Он, загадочно улыбаясь, чмокнул ее в щеку и пошел к разгружавшему машину Брендону.
Удобно устроившись на кухне и быстро глотая горячий кофе, Трейси поинтересовалась:
– А где Мэтти?
– Спит, – Шэрен бросила взгляд на радио-няню, – но Лилиан все равно стережет его.
– Вы что, без няни? – Трейси любила крестника, но надеялась на внимание его мамы, которую любила не меньше.
– Какая няня, – иронично заметила Шэрен. – Лилиан была категорически против, они с Мартином не отходят от Мэттью. Так балуют его.
– Его все балуют, даже бабуля Прескотт.
– Это единственный мужчина, которого она обожает безоговорочно! – Они одновременно рассмеялись, вспоминая крутой нрав Джанетт Прескотт – бабушки Шэрен.
– Но со свекровью тебе повезло, Лилиан классная! – отсмеявшись, заявила Трейси и обернулась на мужской смех. Брендон вошел первым и положил возле нее подарочную коробку с сигарами. Наверняка, подарок вошедшего следом Ника.
Шэрен не успела опомниться, как Брендон схватил с тарелки сэндвич, а Ник взял второй, предназначавшийся Трейси. «Да, мне-то повезло», – мысленно ответила Шэрен и отчего-то вспомнила миссис Стеклер. Внешне Брендон был похож на мать – испанку по происхождению. Смуглая кожа, черные волосы и строгие, даже хищные черты лица. Шэрен задумалась, вспоминая Патрисию: не то, чтобы она ей не нравилась, но в матери Брендона интуитивно угадывался снобизм и высокомерие. Она большое значение придавала условностям и корням, четко ранжируя подходящих и неподходящих. Но, возможно, так и должна вести себя жена мэра, который, к слову, был невероятно обаятельным мужчиной. Вот откуда гремучая смесь под названием «Брендон».
– Я поеду к себе, вечером заеду, – произнес он, словно заглядывая в мысли Шэрен.
– Может, останешься на обед? – удивляясь, как быстро он расправился с бутербродом, спросила Шэрен. Брендон отрицательно качнул головой, взял лежавшие возле Трейси сигары, шепнув ей на ухо: «Это мое лучшее Рождество».
Когда мужчины вышли, Шэрен изумленно воскликнула:
– Ты что, переспала с ним?!
Трейси поперхнулась кофе и, прокашлявшись, сипло проговорила:
– Это ничего не значит. Просто секс. – Она понимала, откуда такая реакция,