– Будете чай? – Тамила Леонидовна отвернулась от нас и прошествовала вглубь квартиры. Мы потопали следом. Хозяйка привела нас на кухню. У меня создалось ощущение, что мадам приняла на грудь, но никаких следов подтверждающих подобное предположение не обнаруживалось.
– Я не пью – словно прочитав мои мысли – медленно произнесла вдова.
– Мы и не думали – пискнула Мышь.
– Поначалу все так думают. Два года назад у меня был инсульт. Если бы не муж – я бы не выжила.
– Когда вы видели супруга последний раз? – я не знал, о чем её спрашивать и решил начать с того, о чем спрашивают во всех детективных фильмах.
– Меня об этом уже спрашивали – спокойно ответила она, и замолчала.
Блин, ну что за фигня! Я думал – она начнет что-то рассказывать, и я по ходу придумаю, о чем еще эту Тамилу можно поспрашивать. Мне так вообще без разницы. Не надо было в это впутываться вообще. Если бы не гонорар…
И тут в дело вмешалась Мышь:
– А ваш супруг оставил завещание? Кто наследует все его имущество?
– Я об этом уже рассказывала вашему сотруднику – дама стала как-то подозрительно на нас смотреть.
– Извините нас, Тамила Леонидовна, мы не из полиции, мы из страховой компании. Вам что-нибудь известно о том, почему ваш муж оформил договор страхования жизни?
Дама посмотрела на нас ненавидящим взглядом и медленно, акцентируя каждое слово, произнесла:
– Я. Не. Желаю. Об. Этом. Говорить. Вон отсюда!
Я направился к выходу, потянув за собой Мышь, которая по ходу пыталась вырваться и верещала:
– Сумма страховки входит в наследственную массу, вы можете оспорить правомерность назначения получателя страховки, мы вам поможем.
Я легонько её встряхнул и буквально выволок на лестничную площадку. Дверь за нами захлопнулась, ну прямо как двери замка в «Бременских музыкантах», честное слово.
– Алекс! Что вы себе позволяете! – пухлые щечки Мыши возмущенно полыхали благородным румянцем.
– Я позволяю? Я? Это ты провалила все дело! Кто просил рассказывать про страховую? Надо было оставить тебя на лестнице! Не хватает ума вести себя по ситуации – молчала бы в тряпочку.
Сказать, что я рассердился – ничего не сказать. Надо было вообще обходиться без этой курицы. Сидела бы дома, вязала варежки.
Я решительно направился в сторону трамвая, но сделав несколько шагов, повернулся к стоящей в растерянности рядом со своим матисом Мыши:
– Фотография Орлова есть?
– Нет – пискнула она.
– Когда