Аллея всех храбрецов. Станислав Хабаров

наша собачья доля", – подумал Викторов и кивнул, потому что планы планами, а жизнь жизнью, и не время ещё копья ломать.

      – Кстати, по MB: у вас просчитан суточный вариант?

      – Вы же знаете…

      – Ничего я знать не хочу. Почему у вас не дело, а стоны вокруг? Даю вам три дня. В пятницу доложите.

      В отдел Воронихин позвонил из приёмной Главного.

      – Лаборатория моделирования? Воронихин говорит. Понимаю, что рабочий день закончился. Задержитесь, я буду через пятнадцать минут. Понимаю, что вам не начальник. Передаю трубку Борису Викторовичу. И не рассказывайте сказки, что никого уже нет, и отсюда слышно, как стучат в домино.

      У теоретиков трубки не поднимали. Известное дело, теоретики не могут лишней минуты пересидеть.

      – Алло. Это Воронихин говорит. Кто это?

      – Мокашов.

      – Отчего к телефону не подходите.

      – А я из соседней комнаты. Здесь пусто, все уже ушли.

      – Я вам сейчас продиктую. Отнесите задание на модель, и не уходите, дождитесь меня.

      И далее цифры. Сердце у Мокашова ёкнуло: вот оно, только бы разобраться. Обычно стартовый импульс давался "гибриду" на первом, неполном околоземном витке. Объект уходил с орбиты вне зоны видимости. Но было заманчивым, – задержаться, провериться на орбите и выдать импульс тоже на виду. Тому препятствовали внутренние сложности: гироскопы, хранившие опорное положение, имели ограниченный ресурс, ошибка ухода получалась большой, а сориентироваться по звёздам у Земли мешали помехи. Пылинки, порхавшие рядом после разделения, играли роль ложной звезды. Тут нужен был новый принцип.

      Воронихин диктовал:

      – Работа по Солнцу и ионному потоку, записывайте. Точность – полградуса, пороги…