Петру стало страшновато, не успел он что-то подумать и сказать, как перед ним уже стояла женская фигура.
У Петра случилось что-то с глазами, он не мог рассмотреть и понять, толи это старая бабушка, толи это девица – молодица, а может и статная женщина, лет средних. Перед глазами поплыло. Замелькали мошки, затанцевали тени.
– Боишься? Тоже верно, правильно, что боишься, значит, уважать будешь, а глупости в голове твоей места не будет. Пошли в хату. – Женщина повернулась и пошла вперед, Петр, осторожно вступая, последовал за ней.
– Ну и коса! – Безмолвно произнес парень. И вправду, коса Евдокии была странная. Длиной почти до пят, туго заплетена, но в тоже время растрепана, а сами пряди волос, разных цветов, черные, рыжые, седые. Разве такое бывает? Петр протер рукой глаза, посмотрел еще раз на косу, все также. А может это от света тусклого или усталости так ему показалось, померещилось?
Вошли вовнутрь и тут все нутро Петра, наполнилось странными ощущениями, как будто кто-то, в саму его душеньку лез, глубоко пробирался, шарудел и выворачивал все как рубаху наизнанку. Но парень стойко держался.
Деревянная избушка, из цельных срубов. Снаружи неказистая, внутри добротная и просторная. Все чисто и аккуратно. Вышитые занавесочки, плетеные коврики, свечи да керосинка, ничего особенного, да вот красного кута нигде не было.
С потолка свисали вязанные в венички травы, на лавке возле входа, с правой стороны, большое ведро с ключевой водой. А рядом, котяро сидел, пялился на Петра. Да такой огромный котяро! Усища длиннющие, лапища как у собаки дворовой, а хвост, точно метла. Казалось, этим хвостом, котяро черный, ведро в один взмах, перевернет.
– Выйди Митрофан, не смущай гостя незванного да жданного. – Приказала женщина и, кот поспешно спрыгнув с лавки, удалился через дверь, которая сама приоткрылась, а потом также сама, за котом и закрылась. На прощанье, меховой, лишь одарил Петра, сочувствующим взглядом, зыркнув огромными зелеными глазищами.
– И ты Варвара, тоже. – Сказала кому-то женщина и Петр улышал раскатистое «каррр-каррр». Слева от него, на прялке, сидела ворона.
Птица расправила крылья и собралась было вылететь в распахнувшеюся форточку. Но Ведьма Евдокия, рукой остановила ее:
– А ну погодь, Варя, погодь. – Женщина повернулась к Петру. – Что там у тебя? В кармане?
– Вот. – Парень достал цепочку и протянул ее Ведьме.
– Не густо, но и не пусто. Вот Варьке на забаву! – Не успела договорить она, как ворона легко подхватила цепочку клювом и выпорхнула в форточку.
– Лучше б табаку хорошего принес. – Посетовала снова Ведьма и направилась к деревянному столику, а Петру рукой указала на стул. Тот послушно сел и примостил узелок на колени.
Ведьма Евдокия, взяла со стола маленькую серебрянную табакерочку, открыла, ловко зачерпнула ногтем табаку и засунула в ноздрю. Длинный, крючковатый нос с острой бородавкой, задергался. А через пару