Первым уроком была алгебра. Грейс не особо любила математику, хотя у нее и были отличные оценки. Счет, корни, степени и уравнения – это не ее. Она не хотела заниматься этим в будущем, ей не было это интересным. Поэтому Грейс сидела на уроке, приспустив рукава.
К концу урока цифры и буквы поплыли перед ее глазами.
Только не сейчас, думала она.
Буквы и цифры стали менять свою форму, лезть друг на друга, пока не сложились в надпись, состоящую всего из одного слова. Из одного имени.
«АМАНДА».
Что было дальше, нельзя объяснить ничем – буквы вдруг оказались разрезаны пополам, из них потекла кровь. Все одноклассники Грейс повернулись к ней. На их лицах не было ничего, кроме пустых глазниц, из которых текли, словно слезы, красные ручьи. Все вокруг окрасилось в кровавый цвет, кровь была всюду, даже сама девушка утопала в ней. Затем, среди общего хаоса, появилась девочка. Лет 11, не больше. Она стояла среди одноклассников Грейс. Ее глаза были черны, как ночь. Волосы лохматые, покрытые грязью. Она смотрела прямо на Грейс, затем протянула руки в ее сторону и заплакала. Это был именно тот плач, который Грейс услышала этой ночью. Девочка была бледна как смерть. Нет, она была смертью.
Не в силах больше это терпеть, Грейс вскочила с места и вышла из класса. Она понимала, что все это галлюцинация, что ей лишь кажется, что мир вокруг тонет в крови, что коридоры кружатся. Она не могла закричать, горло сковал страх и боль. Она просто шла, сама не зная куда, пока не оказалась в туалете. Открыв кран, она ополоснула лицо и открыла глаза.
Все вокруг вновь было обычным. Исчезло все: кровь, девочка, ощущение страха и боли. Вновь посмотрев в зеркало, девушка увидела слезы. Все это время она плакала, тихо, безмолвно. Ее лицо было мокрым от воды и красным от слез. Прислонившись к стене, Грейс опустилась на пол. Из ее груди вырвался сдавленный стон. Она не понимала, что происходит. Ей было страшно.
«Посмотри на себя, Грейс. Эти круги под глазами, потрескавшиеся белые губы… ты и правда ненормальная. Ты – зомби», вот что твердил ее внутренний голос, но он же убеждал ее, что то, что она видела – истина, не иначе. Это не простое видение, это было на самом деле, но не потому, что она ненормальная, а потому что это просто истина жизни. Это казалось одновременно и чем-то обыденным, и полным безумием.
Грейс в очередной раз подняла глаза на свое отражение и шарахнулась в противоположную от раковины сторону. Ее лицо было в порезах, она истекала кровью, а волосы поднимались к потолку, словно комната была под водой. Зеркало треснуло, и оттуда потекла вода, а затем тихий голос начал шептать:
– Умри… умри… умри!
Не в