Всю свою любовь отец отдал великой княжне. И сейчас сразу заметил, что что-то не так.
– Кати́? Ты плакала?
Великая княжна покосилась на толстенького церемониймейстера, который от нетерпения начал уже пританцовывать на месте, и, сойдя с гироскутера, направилась к балкону.
– Потом, папенька, потом.
Церемониймейстер шумно вздохнул и одним широким движением распахнул энергосберегающие стеклянные двери, заполненные изнутри аргоном для сохранения тепла.
На императорскую семью обрушился водопад голосов.
Нужно было нырять в морозный воздух, переполненный приветственными криками.
Николай Константинович сделал первый шаг навстречу обращенным к нему лицам. Толпа восторженно взорвалась.
Император, человек по натуре скромный и стеснительный, старался не смотреть вниз. Идти было тяжело, словно он продирался сквозь вату. Публичные мероприятия всегда давались ему с трудом.
Николай Константинович сконцентрировал взгляд на величественной Александровской колонне – слегка видоизмененной копии колонны Траяна в Риме. «Да, каких-то полтора века назад мы еще жадно хватались за иностранные идеи, – подумал государь, – вот даже и главный символ столицы, Александрийский столп, не более чем подражание итальянцам. Зато за последние сто лет ситуация изменилась с точностью до наоборот. Россия теперь – пример для остальных. Всего две буквы «RE» – «Russian Empire» – на любом товаре считаются во всем мире знаком качества».
Эта мысль придала ему сил, и он каким-то чудом преодолел три бесконечных метра до балконной решетки.
Левому плечу стало тепло: к Николаю Константиновичу присоединилась дочь. С правой стороны, где должна была бы стоять супруга, ощущалась пустота.
Государь поднял руку. Толпа затихла, словно повернули выключатель. Чайные квадрокоптеры зависли в воздухе, развернув камеры на императора – изображение в режиме реального времени передавалось в трактиры, где вокруг больших телевизоров тоже собрались верноподданные. От старинных стен Главного штаба и Зимнего дворца отражалось жужжание пропеллеров.
– Сограждане!
Мягкий баритон Николая Константиновича, многократно усиленный динамиками, окутал весь центр Санкт-Петербурга. Прямая трансляция выступления императора шла в эфире телеканала «Всемогущий». Если учесть, что канал был исключительно коммерческим, от воли властей никак не зависел и пятисекундная реклама на нем стоила как пятидесятиметровая квартира в спальном районе столицы, то становилось ясно: День Гнева – поистине любимый народный праздник. Ради него даже отменили один выпуск суперпопулярного ток-шоу Ангела Головастикова.
Нелегко говорить, если тебя слушают сотни миллионов. Николай Константинович, подспудно жалея, что