Удивленно посмотрев на Глеба, после секундной паузы, Фил наконец улыбнулся – Конечно, как я сразу не догадался. Ты же только свою иллюзию сдал. Тогда все понятно.
На попытку возмущения со стороны Глеба, Фил ответил красноречивым жестом руки: – Стоп, сейчас все исправим. Адаптация. Свет – минус, звук – минус, воздух …– тут, Фил на секунду задержался. – Воздух – ноль. Отправить.
Пока Фил тихо бубнил себе под нос, что-то типа «жаль, неплохо было», в баре все изменилось. Перестали слепить неоновые вывески, приглушили звуки музыкальные автоматы и толпы рокеров, а табачный смрад сменился привычным «кристально чистым» воздухом (каждый сотрудник сферы должен был считать это вносом Сферы во взаимоотношения сотрудник-работодатель). Реальный объем бара был невелик, и компрессоры достаточно быстро сменили его.
– Все? Комфорт?
– Отлично! – Глеб в очередной раз удивился умению Фила моментально сглаживать углы в общении. И хотя раньше он крайне редко обращал на это внимание, воспринимая это как должное, последнее время он искренне этим восхищался.
– Ну, ты даешь! – Глеб, улыбаясь, протянул руку за своим напитком. – Все, все, комфорт. Ты лучше скажи, где она? Мне столько надо рассказать. Не буду же я два раза это делать?
– А от тебя убудет? Два раза насладишься своими победами. Ты ведь явно собрал нас с такой срочностью именно за этим?
Глеб предпочел не отвечать на второй вопрос. – Не «убудет». Где ты только эти слова берешь? Просто это не рационально.
– Не рационально?.. Так, понятно. Неужели в «потоке» был? Ну, поздравляю, растешь! – Фил показал большой палец и сделал вид, что хочет чокнуться с бокалом Глеба. – Давай, поднимай! – Глеб отсалютовал ему поднятым бокалом и выпил.
Нежный перезвон колокольчика известил о появлении Мари. Сегодня голограмма девушки представляла собой нечто струящееся, неуловимо меняющееся под пристальным взглядом наблюдателя. Длинный, почти в пол плащ, то ли состоящий из разрезов, то ли скрепленный из лоскутов, немного не доходящая до колен рубашка, с очень высоким воротником и, завершая образ, брюки, расходящиеся от колен широкими трубами. Стоило задержать взгляд на любой детали одежды, как именно оттуда, со все нарастающей пульсацией начинали разбегаться волны света, с неуловимым градиентом меняясь в рамках одного цвета. Волна обегала тело девушки, поднималась до воротника и стремительно падала вниз, исчезая в широких раструбах брюк. Венчали этот образ длинные серебряные волосы. Каждая прядь жила своей жизнью. Но так как амплитуда их перемещения была еле уловима, сходства с образом медузы Горгоны не было. Казалось, что фраза «ветер запутался в волосах» наконец то обрела свой законный законченный вид. Фил, сначала тихо, потом все интенсивнее зааплодировал.
– Браво! Браво! Это сколько же ты времени на аватарку потратила?
– Не поверишь, буквально само все родилось. Пара минут, и