– Значит, две вещи. Первое – нельзя так сильно переживать из-за каждого потерпевшего. Я в эти игры давно играю и…
– Игры? Человек на моих глазах пустил себе пулю в голову! Для меня это не игра. – Голос у меня сорвался.
Мы оба замолчали. Я передернулась и закрыла глаза ладонью. Потом выдохнула. Взяла себя в руки, прочистила горло и спросила:
– Алло, вы там?
Я ожидала, что он по обыкновению съязвит, но ничего подобного. Наоборот, он ответил очень мягко, и если раньше из трубки доносились чьи-то голоса, сейчас те, кто был рядом с Магуайром, притихли, и я с тревогой подумала, что все они меня слушают.
– Знаете, у нас тут есть сотрудники, которые помогают прийти в себя после таких событий. С ними можно поговорить. Помните, я вам еще тогда ночью об этом сказал. И телефон дал. Вы его сохранили?
– Да не нужно мне ни с кем говорить, – рассердилась я.
– И то верно. – Он мгновенно отбросил манеру добродушного дяди. – Короче, возвращаюсь к тому, на чем вы меня перебили. Сведений о похоронах у меня нет. Потому что не было никаких похорон. Не знаю, откуда у вас информация, но вам навешали лапши на уши.
– В каком смысле?
– Навешать лапши – облапошить.
– Нет, в каком смысле – не было похорон?
Магуайр явно злился, что приходится объяснять очевидное.
– Он не умер. Во всяком случае, пока что. Лежит в больнице. Я узнаю в какой. Позвоню туда и скажу, что вам можно его навестить. Хотя он в коме и не особо готов общаться.
Я была так потрясена, что лишилась речи.
Последовало долгое молчание.
– У вас все или есть еще вопросы? – Он говорил уже на ходу, я слышала, как хлопнула дверь и кто-то громко ругал «проклятых электриков».
Я все пыталась осознать то, что он сказал. Ноги подкашивались, и я медленно опустилась в кресло.
Если тебе дано было узреть чудо, то начинаешь верить, что нет ничего невозможного.
Глава III
Как поверить в чудо и что делать дальше
Тишину больничной палаты нарушал лишь ровный писк кардиомонитора и шелест аппарата искусственного дыхания. Саймон разительно переменился по сравнению с тем, каким я видела его в последний раз. Он выглядел спокойным и умиротворенным. Голову и правую часть лица скрывали бинты, а на левой было такое безмятежное выражение, будто ничего не случилось. Так что я села слева от его койки.
– Я была рядом, когда он выстрелил, – шепотом сказала я Анджеле, его медсестре. – Он прижал пистолет вот сюда, – я показала, куда