– О’кей, вы не обязаны мне рассказывать. Но вы хотя бы рады теперь, что не прыгнули с моста?
– Безусловно. Это была большая ошибка. Я жалею, что пошел туда.
Я улыбнулась.
– Ну вот видите. Это хорошо – уже шаг в правильном направлении.
– Мне надо было пойти во-о-он туда.
Он посмотрел на шестнадцатиэтажную башню Либерти-Холла, самое высокое здание в центре Дублина.
– Когда у вас день рождения? – спросила я, вспомнив наш с ним уговор.
Он едва не рассмеялся.
– Куда вы идете? – Я с трудом поспевала за ним. Руки и ноги у меня совсем закоченели, так что, надо надеяться, он не собирается бесцельно бродить по городу. Впрочем, похоже как раз на то. Интересно, уж не выбрал ли он новый способ покончить с собой (а заодно и со мной) – замерзнуть до смерти?
– Я остановился в отеле «Грэшем». – Он махнул рукой на 120-метровую Дублинскую иглу[2] в конце О’Коннелл-стрит. – А вот еще можно было совершить затяжной прыжок и приземлиться прямо на нее. Пришпилился бы как бабочка.
– Мило. У вас мрачноватое чувство юмора, сколько я успела заметить. Не вполне здоровое.
– Хорошо, что врачи «Скорой помощи» этого не заметили.
– Как это они вас так быстро отпустили?
– Я покорил их своим жизнерадостным задором, – невозмутимо сообщил он.
– Вы их обманули, – обвиняюще констатировала я. Адам пожал плечами. – А где вы живете?
Он помолчал, потом сообразил, о чем я.
– Последнее время – в Типперэри.
– А в Дублин приехали специально, чтобы?..
– Прыгнуть с моста Хафпенни? – Я его опять позабавила. – Ну и самомнение у дублинцев. Думаете, больше по всей стране и моста хорошего не найти? Уверяю вас, их полным-полно. Нет, я приехал повидать кое-кого. – Мы подошли к отелю, и Адам развернулся ко мне: – Ну, спасибо еще раз. За то, что спасли мне жизнь. Как лучше-то, не знаю… приобнять вас, наверное, или неловко чмокнуть в щечку… о, придумал! – Он поднял руку, и я изумленно округлила глаза, а потом сообразила, что это он в смысле «дай пять», и хлопнула его по ладони.
Потом замялась, не зная, что ему сказать. Удачи? Всего наилучшего?
Он тоже не мог ничего придумать, а потому снова принялся острить:
– Мне бы следовало наградить вас медалью «За спасение на водах». Или хоть значком.
– Честно говоря, я бы не хотела сейчас оставлять вас одного.
– День рождения у меня через две недели. За это время ничего нельзя изменить, но я все равно признателен вам.
– Нет, можно. – Я сказала это с уверенностью, которой вовсе не ощущала. Две недели? Я-то надеялась, что впереди еще около года, но что ж поделаешь, раз так, значит, так. – Я возьму отпуск, тогда мы сможем видеться каждый день. С этим проблем не будет!
Он насмешливо поднял брови:
– Я бы, честно сказать, предпочел побыть один.
– Да, и покончить с собой.
– Нельзя ли потише, – сердито