–Зоренка, принеси чашу!
–Хорошо, бабушка, – отозвалась девушка.
Пока Зорка выставляла на стол старую серебряную чашу с зеркалом и бегала за чистой колодезной водой, в комнате стояла напряженная тишина. Король и королева сказали уже все, что было нужно, а Текла не хотела тратить силы на пустые разговоры, раз уж ей предстояло обратиться к хранителям. Лишь треск поленьев в очаге да песни одичавшего ветра были слышны в маленьком доме в эти минуты.
–Мне нужен сребрен1, чтобы заплатить хранителям, – обратилась к королю и королеве Текла, а потом добавила. —Пока я буду говорить с ними, лучше не двигайтесь с места, ваши величества. Они этого не любят.
Старуха села поудобнее, придвинула чашу к себе, бросила быстрый взгляд на монетку, которую Карел выложил на стол, и кивнула внучке. Девушка взяла в руки запотевший от студеной воды глиняный кувшин и принялась осторожно наливать воду в серебряную чашу. Внутри чаша была гладкой и начищенной, а снаружи ее покрывал черненый узор в виде длинных скрученных листьев. Когда вода наполнила чашу на две трети, Зорка убрала кувшин и поставила его на пол. Она подала Текле небольшое круглое зеркало, та схватила его своими неповоротливыми пальцами и уложила на дно чаши.
Король с королевой затаили дыхание. Им обоим показалось, что зеркальный круг словно бы слился с чашей, и в комнате стало светлее и прохладнее. Зорка поспешила к очагу и быстро сунула в него несколько поленьев. Она не раз видела, как бабушка Текла общается с хранителями ледяного озера, поэтому точно знала, что к концу беседы в доме станет почти также холодно, как на улице, где на постоялых дворах, лавках и тавернах танцевали в порывах холодного ветра деревянные вывески. Девушка присела на низкий табурет подле очага, так, чтобы видеть бабушку, на случай, если той понадобиться помощь. Текла была уже стара, и иной раз Зорке приходилось после видений тащить ее на себе до постели, а потом весь день обкладывать горячими камнями.
Пока Зорка выставляла чашу на стол и наливала в нее воду, она ухитрилась рассмотреть платье королевы, которое так впечатлило ее, когда Августа сняла шубу. Платье было сшито из плотной серо-голубой ткани, в самый раз для зимы. Зорка с тихим восторгом разглядывала вырез от плеча до плеча, закрывавший грудь, широкий пояс коричневой кожи, нашитые по подолу цветы