офис на верхнем, третьем этаже, а первые два выгодно сдавал в аренду. Сотрудников набрал всего пару десятков и процесс пошёл. Я у него стал нечто вроде первого советника, что меня очень устраивало. Эта синекура не требовала от меня постоянно находиться на рабочем месте. Большую часть работы я выполнял за компьютером или в передвижениях по городу. К этому времени я завёл кучу полезных знакомств, которые снабжали меня деликатной информацией. За что я расплачивался с ними некоторыми полезными советами. Эта деятельность была настолько взаимовыгодной, что в скором времени я создал себе образ весьма квалифицированного аналитика, чьим прогнозам можно было доверять. И в полноводную финансовую реку впадающую в мой карман от шефа, вливалось множество ручейков со стороны. Мой имидж взлетел на недосягаемую высоту после известных событий августа 1998 года. Где-то в конце мая, анализируя ситуацию в стране, меня насторожил ряд событий. Я пришёл к шефу, поинтересовался, в какой валюте у нас счета и предложил перевести все рублёвые в доллары. Шеф несказанно удивился, так как обменный курс был в тот момент не очень, а, с другой стороны, все наши партнеры работали именно в рублях. Я настаивал и просил сразу же по поступлению оплат по контрактам конвертировать в доллары. Это же я сделал и собственными счетами. Шеф поупирался, но поскольку относился к моим прогнозам с доверием, крякнул и выполнил. Этот же совет я дал трём особо ценным источникам информации. Двое из которых, ему последовали, а третий собздел. Правда шеф пенял мне, что на этом потерял приличные деньги. Ведь теперь для различных оплат приходилась делать обратную конвертацию. Часть моих коллег (к счастью, большая) последовала за мной и когда грянул дефолт, наша фирма была одной из немногих, которые не только не прогорели, а наоборот, нагрели родное государство. Шеф пил три дня, коллеги почти неделю. Те, что послушали – от счастья, остальные – с горя. Третий источник, не послушавшийся моего совета обанкротился вчистую, два последовавших озолотились сами и частично озолотили меня. Белая полоса моей тогдашней жизни стала белее свежевыпавшего снега в горах Кавказа.
Прошло почти семь лет, которые омрачились уходом родителей, но оцветились удачной женитьбой. Родилась дочка, жизнь сверкала, как грани бриллианта. Фирма процветала, но некоторые операции были, мягко говоря, не вполне прозрачными. Наслушавшись историй о всякой уголовщине, конфискациях имущества, различных сроках в известных местах, я перевел на жену всё – от дома, машины до счетов в банках. Правда, за исключением варшавского. Доступ к московским счетам был у нас обоих, но в случае непредвиденных событий с меня кроме трусов, носков и прочей одежонки взять было нечего. И вот однажды летом, сбагрив дочку тёще с тестем на юга, взяв все положенные отгулы и приплюсовав их к отпуску, я получил два месяца полной свободы. Жена же, как новоиспечённый доцент одного престижного ВУЗа имела эти два
