Огг. Леонид Евгеньевич Волчек

не могли произойти с ним в реальной жизни. Он был уверен, что живёт двумя жизнями одновременно и даже не догадывался, что часть воспоминаний услужливое подсознание черпало из его собственных сновидений и фантазий, которых юный галл попросту не помнил. Жизнь Арса словно соединялась из двух частей, одна из которых протекала в реальности, а другая – внутри собственной головы. Не являясь ни аутистом, ни шизофреником и существуя по обе стороны черепной коробки, Арс, как ни странно, не делал различий между мнимой и настоящей стороной своего существования. Если спросить его о том, видит ли он сны, он категорически ответил бы «нет». Жизнь словно в двух измерениях совсем не напрягала его, не вызывала отторжения, или опасения. Он никому не рассказывал об этом, считал само собой разумеющимся и в бою шёл на неоправданный риск не в силу безумной храбрости или безрассудства, а по той простой причине, что знал – умерев в этом мире, он останется жить в другом. По этой же причине в бою Арс вёл себя хладнокровно, никогда не проявлял ни гнева, ни злобы. Он всегда был спокоен, не смотря на то, что погибнуть в сражении, где смерть постоянно находилась на расстоянии вытянутой руки сжимающей острый клинок, было довольно легко…

      Что-то сказка начинается не совсем удачно. Видимо, бурные и невероятные события, которые произошли со мной несколько дней тому назад, отложили свой отпечаток на моём повествовании. Надеюсь, Арсюха с Женькой меня простят. Я потёр лицо руками, пытаясь сосредоточиться, но вместо этого мысленно перенёсся на космодром, полный пожарных, полицейских и военных машин. Именно на космодроме начались удивительные и увлекательные события, перевернувшие всю мою жизнь.

      Но сказку, хочешь – не хочешь, нужно продолжать…

      Галлы проиграли войну. Восстание оказалось подавленым. Два дня понадобилось римлянам, чтобы разгромить войско Коммия, пришедшее на помощь осаждённым в Алезии. Верцингеторикс, понимая, что исход восстания предрешён, решил избежать бесполезных жертв и добровольно снял с себя доспехи. Он сложил оружие в знак покорности победителю и сел у ног Цезаря в ожидании его решения. Самые преданные вождю галлы из тех, кто пережил с ним осаду, последовали его примеру, но к Цезарю их не допустили. Этих галлов, численностью сто пять человек, выстроили в шеренгу неподалёку от ставки Цезаря и приказали опуститься на колени. Арс был в их числе. Рядом с ним стоял на коленях его младший брат Ген. Арс противился тому, чтобы брат, который не участвовал ни в одной битве, а работал в обозе и на кухне, явился вместе с воинами на добровольную капитуляцию. Противился вовсе не потому, что Ген не был бойцом. Арс знал, что отваги брату не занимать, но очень хотел сохранить ему жизнь. Он чувствовал, что в отличие от него самого, Ген живет в одном мире, а умереть сегодня, возжелай того Цезарь, можно было в любой момент.

      Весь день сотня галлов стояла коленопреклонённая. Вечером, когда уже стемнело, мимо них прошёл Цезарь. При свете чадящих факелов он рассматривал лица своих