Сшитое лицо. Андрей Птицын

глядя на поверженного парня. Бэркэ, стиснув зубы и зажмурившись, несколько секунд лежал, пытаясь отдышаться, затем попробовал резко перевернуться и вскочить, но тут же упал на колени, елозя лбом по земле. Застонал от боли и замер. Его стон захлебнулся и перешёл в какой-то клёкот, плечи мелко затряслись, как будто он сейчас засмеётся, а всхлипы перешли в тихое рыдание. Он обхватил своё изуродованное лицо обеими ладонями и, дрожа, лежал перед стоящим над ним стариком. Тот подхватив его занёс обратно в тордох.

      – Я должен… Как же я отомщу? Я должен отомстить… Почему? Почему я не умер тогда? Это моя вина… – эти слова Бэркэ, прерываемые плачем, тихо звучали в ставшем тесным тордохе. Он почувствовал, как руки старика опустились ему на плечи и крепко сжали их, пытаясь унять дрожь. – Как же… Как же мне отомстить им? Как мне вернуть моих друзей? Я виноват… Я… – Бэркэ поднял голову и посмотрел на старика глазами, полными страдания, боли и немой мольбы, будто старик мог повернуть время вспять и вернуть ему друзей. Слезы текли по его изуродованному лицу, со стиснутыми зубами и исказившемуся от душевных переживаний. Не выдержав взгляда Бэркэ, старик отвернулся, не зная, какими словами можно утешить человека в таком состоянии. Некоторое время они так и стояли, не проронив ни слова: смотрящий куда-то невидящим взглядом, задумавшийся о своем старик и опустивший голову Бэркэ.

      – Ты отомстишь им, – произнес старик мягко, словно не желая вторгаться в мрачные думы парня. – Тебе только надо набраться сил, сынок. И ты обязательно отомстишь.

      9. В гости к Хонгу

      Заканчивался месяц вил и сенокосная страда, отшумели летние грозы, и в один из приездов Хонгу, Айыына переговорив с отцом, согласилась съездить погостить в его стойбище. Оседлав ездовых оленей, Хонгу и Айыына, под напутственные слова Октая покинули долину и тронулись в путь. Осенний лес местами принарядился в золотое одеяние, тропа была усыпана первыми опавшими листьями. Стояла тихая солнечная погода. С непривычки, Айыына, с детства приученная отцом ездить на лошадях, испытывала некоторое неудобство при езде на рогатом помощнике. Необычная посадка и управление были ей в диковинку, но вскоре приноровившись, она привыкла к размеренному шагу оленя. Ее мать была из племени тонг-биисов, и кровь давала о себе знать. Они ехали в основном молча, изредка перебрасываясь словами. Время от времени Хонгу напевал какую-то тихую мелодию.