– Где спрячем? Ты выведешь больного на улицу, и что? Как ты сможешь ему потом помочь, а?
– Да я… Мы его озолотим! Если только он мне поможет. Я ж даже записку Люське написать не могу, а он сможет! И напишет, и передаст, кумекаешь?
Толик покинул уборную и, поглядев на настенные часы, побрел в одну из палат. Дело двигалось к девяти вечера. Дежурная медсестра уже неоднократно попросила всех расходиться по койкам и занялась разносом вечерних таблеток. Два дюжих санитара лениво наблюдали за больными из маленькой каптерки. Николай и Стас облепили прилегшего на кровать Толика и наперебой шептали ему инструкции по дальнейшему поведению.
Когда сестра всучила Толику таблетку, тот послушно сунул её в рот и прикрыл глаза. Духи дождались, пока дежурная покинула палату.
– Толик, ку-ку! – зашептал Василий. – Она ушла, можешь выплёвывать.
Толик открыл глаза:
– А вы отведете меня к Марусе?
– Конечно, отведем, какой базар, Анатолий! Выплевывай.
– Я её скушал…
– …Как скушал?!! Мы ж тебе русским языком… Это снотворное, ты ж нам нужен… – Василий видел, что мужчина уже заметно осоловел. – Как скушал?! Почему скушал-то?!
– Она вкусненькая.
Толик еще пару раз моргнул, на лице его отобразилось приятное волнение сна, он повернулся на бок и глубоко вздохнул. Всё. Вернуть его к сознанию было невозможно. Стас закрыл лицо ладонью и веселился тайно от сантехника. У Василия опустились руки. Он сел на пол возле койки и сокрушенно проговорил:
– «Вкусненькая!» Эх, Толик, Толик… И где твоя Маруся? Нет, лучше с крылышками, чем вот так…
Раннее утро следующего дня они встретили на последнем этаже элитного дома, на широком балконе. Стас сидел на карнизе, Василий полулежал в тарелке спутниковой антенны. Стас ждал появления солнца над горизонтом, Василий размышлял вслух:
– Раньше как-то и не думал, что так быстро в ящик сыграю… Или как сказать… Кондратий хватит… кони двину, окочурюсь, преставлюсь, копыта отброшу, дам дуба, околею, прикажу долго жить… что у нас еще там?
– Умру… – тихо помог ему Стас, и оба ненадолго замолчали под тяжестью этого простого слова.
Вдруг на перила балкона шумно слетел толстый голубь.
– Ба! – протянул сантехник. – Да неужто Николай пожаловал?
Голубь, действительно, тут же стал Николаем. Настроение его было заметно отличным от вчерашнего:
– Ну, что, покойнички, как здоровье?
– Не жалуемся, – в тон ему ответил Василий. – Ничего не болит, ни спать, ни пить, ни есть, ничего не хочется, только вот… Стасик, почеши-ка мне меж крыльев, чешутся! Наверное, растут.
Духи сдержанно хохотнули.
– Ну, и где вы были, что расскажете? – балагурил Николай.
– Гуляли. Везде. Завтра в метро пойдем. Надо же как-то к подземелью привыкать. А ты? Миллиончики-то свои раскопал?
– Ну, не миллиончики,