ПРОФСОЮЗ КИЛЛЕРОВ. Премия им. Ф.М. Достоевского. Александр Лонс

его называли – «город-музей», но теперь предпочитают другую формулировку – «культурная столица». Злые языки уверяют, что местное градоначальство даже обратилось со слезной просьбой к руководству страны, умоляя снять с Петербурга статус исторического поселения и исключить из перечня культурного наследия, а то в городе и так «катастрофически много памятников, что мешает коммерческому строительству». Кончилось тем, что Министерство культуры издало нормативный документ, сохранивший охранный статус только за центром Питера, как «историческим поселением в пределах города». Теперь в этом «поселении» суетно, многолюдно, шумят стройки и множество лиц южных и восточных национальностей.

      В тот момент ни история, ни памятники культуры, ни мистицизм меня не интересовали. Хотелось встретиться с виновницей моей поездки и расспросить кое о чем. Напрямую спросить, лично, а не через всякие разные средства удаленной коммуникации.

      Для начала все-таки позвонил.

      – Ты что предпочитаешь: зайти в гости, встретиться в кафе или куда-нибудь меня пригласить? – без особых церемоний спросила моя знакомая, после обычных для таких случаев приветствий и нескольких ничего не значащих фраз.

      – Вообще-то, хотел сначала зайти к тебе, а потом пригласить куда-нибудь. Или наоборот – куда-нибудь пригласить, а потом уж к тебе, если не будешь против. Письмо твое обсудить. Есть у меня пара вопросов.

      – Там посмотрим. Мысли имеются?

      – Имеются. Одна мысль. Знаю приятную такую кафешку на Пушкинской, в комплексе «Нептун». Там на столиках, на пластиковом покрытии, напечатаны разные старые географические карты и планы. Очень здорово – сидишь себе и разглядываешь, когда делать нечего. И обстановка такая…

      – Какая? – перебила меня собеседница.

      – Такая… уютная, атмосферная…

      – А может, атмосфера обстановочная? Ладно, это все равно недалеко от меня, поэтому часиков в десять…

      – Ой, я… – начал было протестовать я против столь ранней встречи, но она меня упредила:

      – …ну, ладно, ладно – в двенадцать! Помню, что ты «сова». Встретимся у входа в Океанариум и пойдем в твою кафешку.

      В назначенное время мы уже сидели за столиком. Я оделся в модно рваные джинсы, черную хлопчатобумажную майку и легкие кроссовки. Картину дополняла бейсболка цвета мокрого асфальта и очки-хамелеоны. Одежда моей знакомой не зафиксировалась в памяти, помню лишь, что она вертела в руках стаканчик с соком, пока я поедал пиццу и какие-то бутерброды. Мужчины, как правило, не сидят на диетах, потому что подолгу не есть – испытание для них весьма трудное, почти пытка.

      – Вкусный тут хлеб, – сказал я, чтобы чем-то заткнуть удручающую паузу.

      – А хороший свежий хлеб, – наставительно сказала петербурженка, – вообще лучший в мире деликатес. Но им одним питаться нельзя – живот растолстеет и морду разнесет. Знаешь, сегодня со мной произошла